Форум » Обо всем » Смешное в жизни известных людей. Актерские байки. Рассказы. » Ответить
Смешное в жизни известных людей. Актерские байки. Рассказы.
Svoboda: СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ ПРОКОФЬЕВ (1891-1953) ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ 2. успокоил Как-то раз оркестр, исполнявший одно из произведений Прокофьева (симфоническую картину "Сны"), страшно фальшивил. Меж тем сам знаменитый автор присутствовал на концерте. Весьма сконфуженный дирижер после концерта подошел к композитору с извинениями: - Приношу вам свои глубочайшие извинения, Сергей Сергеевич, за не слишком удачное исполнение. Бога ради, скажите, что вы не очень сердитесь за те несколько фальшивых нот, которые мы сыграли... - Не стоит так переживать, - вежливо ответил композитор, - так как я вообще не услышал ни одной верной ноты, то это произведение воспринимал как чужое! Так что вы можете быть совершенно уверены, что я не сержусь на вас... 3. любовь к апельсинам После премьеры оперы Прокофьева "Любовь к трем апельсинам" в Большом театре композитор спросил у своего друга Ипполитова-Иванова: - Скажи честно, тебе не понравилось? Тот ушел от ответа, но назавтра Прокофьев получил от друга прекрасный натюрморт, блестяще написанный художником Кончаловским; он назывался "Апельсины". К нему прилагалась записка: "Дорогой Сергей Сергеевич, посылаю тебе эту чудесную картину. Прости, но дело в том, что апельсины я люблю только в таком виде"... 4. портрет с автографом Как-то раз молодой Прокофьев играл в "Бродячей собаке" - знаменитом кафе петербургской богемы. Находившийся там в этот вечер молодой Маяковский сидел за одним из столиков и что-то увлеченно рисовал. В конце вечера Прокофьев получил шарж на себя с такой надписью: "Уважаемый Сергей Сергеевич, который играет на самых нежных нервах уважаемого Владимира Владимировича"... 5. грабеж средь бела дня В 1945 году в Англии Прокофьеву вручали "Золотую королевскую медаль" от английского правительства. Однако во время церемонии случился казус: произнеся длинную приветственную речь, английский посол вдруг обнаружил, что самой медали-то нет! Повисла пауза, Прокофьев стоял в полной растерянности, он уже собрался было уходить, как посол, наконец, опомнился и... торжественно вложил в руку композитора свои золотые часы. Большинство журналистов и гостей не поняли, что произошло, отчего Сергей Сергеевич выглядит таким растерянным. Посол шепотом сообщил лауреату, что медаль будет с минуты на минуту. Тем временем начался концерт из произведений композитора. После него посол незаметно передал Прокофьеву коробочку с медалью. - А часы, пожалуйста, верните, - улыбаясь, попросил посол, - они мне дороги, как память. - Простите, мне мои золотые часы тоже дороги, - совершенно серьезно ответил композитор. Теперь растерялся посол: - Но-о... мы так не договаривались... - Вы же мне их подарили, при всех, - пряча улыбку, возмущался Прокофьев. - Теперь просите вернуть! Это просто грабеж среди бела дня!... - Да-а... вы правы, но-о... - Ну, раз уж вам так понравились мои часы, я могу их вам подарить, - наконец рассмеялся Прокофьев и вернул счастливому послу его часы. http://www.classic-music.ru/prokofiev.html
Ответов - 33 новых, стр:
1 2 All
Марианна: "... Прости, но дело в том, что апельсины я люблю только в таком виде"... ОООО! "Любовь к трем апельсинам" - кошмар моей молодости! Был у меня очень перспективный поклонник, обожавший Прокофьева. Но после трех свиданий до меня дошло, что терпеть это всю жизнь - не в моих силах! Лучше - в монастырь! Мне тамошняя музыка как-то ближе.
Svoboda: СВОЙ ПРОФИЛЬ На одном банкете по поводу смычки армии и искусства генерал, увидев Утесова, заявил: — А! Вот Утесов. Он сейчас нам что-нибудь расскажет! И получил ответ: — А! Вот генерал. Он сейчас нам что-нибудь постреляет. ПАРТИЙНЫЙ РОЯЛЬ В эпоху борьбы с космополитами, когда у нас в джазе «разгибали саксофоны», согнувшиеся под гнетом буржуазного влияния, когда Россия была признана «родиной слонов» и выяснилось, что на Урале создан первый в мире паровоз, а в Рязани — первая в мире ложка, в эту самую эпоху кинорежиссер не из последних — Абрам Матвеевич Роом снимал фильм о том, как у них там, в Америке, негров бьют и травят. Актуальная тема! Настала пора принимать эскизы музыки у композитора. Абрам Роом пришел в зал, где за роялем, разложив ноты на пюпитре, уже восседал композитор. Роом одним движением руки сдвинул листочки клавира, и его взору крупно, белым по черному, открылось название фирмы, изготовившей этот рояль: «Блютнер». Абрам Матвеевич напрягся и, картавя, скомандовал: «Уберите этот рояль и привезите «Красный Октябрь». Команды режиссеров в те времена выполняли. Прикатили «Красный Октябрь». Композитор снова разложил ноты, взял первый аккорд и взмолился: — Абрам Матвеевич, «Блютнер» звучал гораздо лучше! И Абрам Матвеевич так, чтобы слышали все, заявил: — «Блютнер» — непартийный рояль, он не может звучать лучше партийного! http://ruskino.ru/baiki/
Len Andana: Svoboda , спасибо за забавные истории! Svoboda пишет: — А! Вот генерал. Он сейчас нам что-нибудь постреляет.
Svoboda: Len Andana , тебе для поднятия настроения еще несколько баек. Под старость лет мхатовские корифеи при старательном участии «власть предержащих» превратились в небожителей, почему и вытворяли, что хотели. Была у них очень популярна такая игра: если кто-то из участвующих говорит другому слово «гопкинс!», тот должен непременно подпрыгнуть, независимо от того, в какой ситуации находится. Не выполнивших постигал большой денежный штраф. Нечего и говорить, что чаще всего «гопкинсом» пользовались на спектаклях, в самых драматических местах... Кончилось это тем, что министр культуры СССР Фурцева вызвала к себе великих «стариков». Потрясая пачкой писем от зрителей и молодой части труппы, она произнесла целую речь о заветах Станиславского и Немировича, о роли МХАТа в советском искусстве, об этике советского артиста. Обвешанные всеми мыслимыми званиями, премиями и орденами, стоя слушали ее Грибов и Массальский, Яншин и Белокуров... А потом Ливанов негромко сказал: «Гопкинс!» — и все подпрыгнули. *** В Малом театре был когда-то артист Живокини — большой такой, басовитый, полный серьезного уважения к своей персоне. В концертах выходил на сцену и говорил о себе в третьем лице приблизительно такой текст: «Господа, внимание! Сейчас с этой сцены будет петь артист Живокини. Голоса большого не имеет, так что какую ноту не возьмет, ту покажет рукой!» * * * Замечательный актер Малого театра Никита Подгорный входит в родное здание, и к нему тут же бежит молодой актер с новостью про помрежа: «Никита Владимирович, знаете? Алла Федоровна ногу сломала!» Подгорный тут же деловито спрашивает: «КОМУ?!» * * * Долгие годы в Малом театре шел спектакль «Незабываемый 1919-й». Его кульминацией была сцена, когда шпион Дэкс бросается к рубильнику, чтобы взорвать кронштадтские форты, а красный комиссар убивает его из револьвера. И надо же — однажды Комиссар выронил наган в оркестровую яму! Ситуация пиковая: Дэкс уже схватился за рубильник, а выстрела нет как нет! Шпион изо всех сил играет, что рубильник заржавел и не поддается. Комиссар орет: «Да я тебя... да я тебя щас!..» — и понимая, что долго это продолжаться не может, в отчаянии сдирает с ноги сапог и бросает в спину Дэкса. Получив удар в позвоночник, Шпион ахнул, отлип от рубильника, зашатался, повернулся к залу и обреченно прошептал: «А САПОГ-ТО ОТРАВЛЕН!» Упал и умер. Занавес. *** Как-то Раневская получила путевку в Дом отдыха ВТО в Комарове. Отдыхом осталась страшно недовольна: рядом с ее корпусом беспрестанно грохотали поезда Уезжая, сказала, как отрезала: «Ноги моей больше не будет в этом Доме отдыха .. имени Анны Карениной!» * * * http://www.theatre-studio.ru/library/lvovich_b/actors_kurilka.html
Len Andana: Svoboda , спасибо! Люблю я такие байки!
Svoboda: Len Andana пишет: Люблю я такие байки! Я тоже! Svoboda пишет: А потом Ливанов негромко сказал: «Гопкинс!» — и все подпрыгнули. Возникают ассоциации с подпрыгиванием Дианы Арбениной в конце некоторых песен.
Marina: Дело в шляпе материал размещен 10 февраля 2010 16:46 Дебюты, лошади и геи на съемочной площадке знаменитой картины Зимой 1975 года советские киночиновники сделали нашим согражданам огромный подарок, впервые показав по телевидению музыкальную комедию «Соломенная шляпка». Со времен Пырьева и Александрова в СССР мало кто пытался возродить этот жанр. А тут музыка Исаака Шварца, стихи Булата Окуджавы, великолепные актеры, смешные фразы, ставшие тут же крылатыми, — все это обеспечило картине огромный успех. И, несмотря на внушительный возраст ленты, ее до сих пор любят и смотрят. В честь юбилея «Соломенной шляпки» «МК-Бульвар» узнал, что же происходило на съемочной площадке 35 лет назад. «Соломенная шляпка» стала первым музыкальным фильмом режиссера Леонида Квинихидзе. Позднее он снял «Небесных ласточек», «31 июня», «Мэри Поппинс, до свидания!» По воспоминаниям Леонида Александровича, атмосфера во время съемок была непринужденная: «Мы много дурачились, веселились. Ведь именно от атмосферы на площадке во многом зависит то, каким получится фильм, особенно комедия». И действительно, актеры подшучивали друг над другом даже во время работы. Шла работа над сценой, в которой герои Михаила Козакова и Михаила Боярского дерутся на шпагах. Актеры так увлеклись, что с головы Козакова неожиданно слетел парик. Съемочная группа замерла от удивления, а оператор даже хотел остановить съемку, но режиссер не разрешил. И правильно сделал. Михаил Михайлович в отличие от многих не растерялся. Он с гордостью поднял свой паричок, подошел к «обидчику» Боярскому и произнес: «Сейчас это очень модно». Удачную импровизацию тут же подхватил Андрей Миронов. Он молниеносно подошел к героине Алисы Фрейндлих, страстно поцеловал ее в шею и произнес фразу, которая стала впоследствии крылатой: «Рекомендую!» После того как остановился мотор камеры, на площадке на несколько секунд воцарилась мертвая тишина, а потом дружный взрыв хохота. Смеялись долго и до слез. Так был снят один из самых смешных эпизодов картины. Роль Козакова изначально была маленькой и незаметной. Но Михаил Михайлович придумал интересный ход, который сделал его виконта очень смешной и яркой фигурой в фильме. Как позднее вспоминал актер: «Я придумал, что он у меня будет геем. Естественно, тогда я еще не знал этого слова. Представлял, что выхожу с лорнетом в руке, в парике, который то и дело спадает с моей лысой головы, и говорю герою Андрюши Миронова, картавя: «Вот сгребают сено... И знаете, такой молоденький-молоденький пастушок... И бычок — бык!» Когда Миронов об этом услышал, то засмеялся и тут же предостерег: «Ты с ума сошел? Закроют все к черту!..» А режиссер махнул рукой: «Пускай закрывают!» Но не закрыли». Кстати, Козаков и Квинихидзе — друзья детства. Они много времени проводили вместе и даже ездили отдыхать в один пионерский лагерь. Леонид Александрович до сих пор радуется, что его друг согласился с ним работать: «Мне просто повезло, что Миша стал у меня сниматься. Однажды он принял участие в спектакле «Любовь к трем апельсинам», в котором сыграл сразу две роли — свою и мою. Это случилось из-за того, что незадолго до премьеры я сломал руку. Вот и в моей картине он изумительно сыграл роль виконта де Шампиньи». «Соломенная шляпка» стала для Михаила Боярского фактически кинодебютом. В 1974 году он снялся сразу в двух фильмах — ленте «Мосты» и «Шляпке». Причем в обеих картинах он сыграл иностранцев: у режиссера Василия Паскару — молдаванина Гицу, а у Леонида Квинихидзе — итальянца Нинарди. Говорят, что Квинихидзе предложил Боярскому сняться в своем фильме, потому что в нем мелькнул в одном из эпизодов отец Михаила Сергей Боярский. Фильм оказался дебютным не только для молодого Боярского, но и для Людмилы Гурченко. Причем творческие судьбы актрисы и режиссера переплелись странным образом. В 1958 году Гурченко снялась в картине «Девушка с гитарой», режиссером которой был отец Квинихидзе Александр Файнциммер. Будущий автор «Соломенной шляпки» еще только учился во ВГИКе, а актриса этот институт заканчивала. Но это обстоятельство не помешало им подружиться. Странно, но именно после фильма «Девушка с гитарой» Людмилу практически перестали приглашать на главные роли в кино. И только работа в «Шляпке» изменила эту неприятную для любой актрисы ситуацию. Кроме того, музыкальная комедия еще и примирила давних друзей. Дело в том, что Гурченко пробовалась на роль аферистки Зои в фильм Квинихидзе «Крах инженера Гарина». А режиссер пригласил актрису Нонну Терентьеву. Естественно, Гурченко обиделась. Но когда Квинихидзе предложил ей роль Клары Бокордон в «Соломенной шляпке», то Людмила забыла прошлые обиды и пришла на пробы. Хотя Леонид Александрович и теперь хотел пригласить Нонну Терентьеву, настолько ему понравилась игра этой актрисы. Правда, на этот раз Гурченко оказалась убедительнее. В роли ловеласа Леонидаса Фадинара режиссер «Соломенной шляпки» видел Олега Борисова, с которым только что закончил работать над картиной «Крах инженера Гарина». Но в это время у Олега Ивановича появились проблемы со здоровьем, и ему срочно требовалось лечение. Но «Шляпка» была уже запущена в производство, и искать актера на главную роль у Квинихидзе просто не было времени. Тогда он позвонил еще одному другу детства, Андрею Миронову, и предложил поработать на своей новой картине. Миронов думал недолго. Кстати, во время съемок он впервые сел на лошадь. Во время работы над эпизодом, в котором герой Миронова едет на лошади и поет песню, выяснилось, что актер жутко боится даже подойти к своему коню. Режиссер предложил снять вместо Андрея дублера. Но Миронов отказался. И уже через три дубля сидел на лошади как заправский наездник. Правда, потом над ним смеялась вся съемочная группа, потому что актер натер ноги и ходил, широко их расставив. КСТАТИ Режиссер Леонид Квинихидзе снял всего шестнадцать фильмов, но практически в каждом дебютировала будущая звезда отечественного кинематографа. В 1970 году свою первую роль в картине «Миссия в Кабуле» сыграл только что окончивший институт Эммануил Виторган. В первой большой и, наверное, самой яркой роли появилась четырнадцатилетняя Ия Нинидзе в «Небесных ласточках». Впервые как актриса появилась в кино «Орех Кракатук» Ирина Понаровская. Одну из своих звездных ролей сыграла у Квинихидзе и Наталья Андрейченко в «Мэри Поппинс, до свидания!» Материал: Тамара Астапенкова
Marina: Стриптиз в Томске Театр «Школа современной пьесы» гастролировал в Томске. Артистов очень тепло принимали. Как-то после спектакля томичи пригласили артистов в стриптиз-бар, видимо, все развлечения другого рода были исчерпаны. Не могу сказать, что мы были полны решимости сразу отказаться – было интересно, как это у них в Томске. Вызывало неловкость только присутствие среди нас Михаила Андреевича Глузского – все-таки старейший артист. Михаил Андреевич неожиданно с большим энтузиазмом принял приглашение. Мы сидели за столиком и вели разговоры между собой, не очень следя за тем, что происходит на сцене. Только Глузский не участвовал в разговоре. Михаил Андреевич завороженно следил за движениями красотки, которой на вид было лет четырнадцать. А когда она наклонилась к нему с многообещающей улыбкой, спросил: «Деточка, а мама знает, чем ты тут занимаешься?» (Из книги И.Райхельгауза «Мы попали в запендю».
Marina: Мы попали в Запендю Режиссёр Иосиф Райхельгауз выпустил книгу. Жанр этой книги - байки, короткие рассказы о жизни в театре и театре в жизни. Среди персонажей баек Иосифа Райхельгауза - Валентин Гафт и Олег Табаков, Галина Волчек и Анатолий Васильев, Мария Миронова и Михаил Глузский, Анатолий Чубайс и Борис Акунин... Привычный взгляд на артиста, писателя или политика - из зрительного зала или из кресла перед телевизором. А поскольку автор - режиссер, он подглядывал за своими героями "из-за кулис", запоминал и записывал смешные, нелепые, парадоксальные, а иногда и вовсе абсурдные события и ситуации из их жизни. Часто он попадал в "запендю" сам, и тогда видел произошедшее изнутри... И тоже запоминал и записывал. О ХРАПЕ На гастролях Никулина поселили с Петром Ивановичем Щербаковым. Тот был человеком мощной комплекции и мощно храпел по ночам. Валентин Никулин решился просить директора театра Леонида Эрдмана об отдельном номере. Эрдман его выслушал, искренне посочувствовал и посоветовал: - Не торопись переселяться. Есть отличное средство. Когда Щербаков начнет храпеть, ты тихонечко присвистывай и цокай языком... Валентин Юрьевич следовал совету педантично, но успехами похвастаться не мог. Через несколько дней к Эрдману пришел Щербаков: Леня, пересели меня в другой номер! Я не могу спать! Этот сумасшедший Никулин каждую ночь вскакивает, свистит и цокает языком! ИСПОРЧЕННЫЙ ОБЕД Однажды в обеденый перерыв Олег Павлович Табаков, который по сей день во многих интервью называет себя "чревоугодником", решил воспользоваться законным правом поесть по полной программе закусочки, супчик, второе, десерт, компот... И тут по трансляции раздался голос помрежа: "Олег Табаков, на сцену! На лице артиста проявилось огорчение, даже разочарование. Лучше всех это было заметно Валентину Гафту, который со своим подносом как раз в этот момент садился за столик Табакова. Олег Павлович оказался в замешательстве: не пойти нельзя, а если оставить еду на столе, Гафт может все съесть... Или сделать еще что-нибудь нехорошее... Замешательство, однако, было секундным, Табаков очень быстро нашел простой выход из ситуации и обратился к коллеге: Валя, я сейчас бегу на сцену, но скоро вернусь. А чтобы тебя мой обед не соблазнял, вот: тьфу, тьфу, тьфу! и он плюнул в каждую из своих тарелок, и даже в компот. Гафт возмутился: Олег! Что это ты себя так неинтеллигентно ведешь?! Тут между прочим люди обедают... А ты плюешься! Ну что это такое: тьфу, тьфу, тьфу! - и он еще раз плюнул в каждую из тарелок Табакова. ТАБАКОВ И ЛИЛИПУТЫ Наш поход в ночной ресторан был обставлен по высшему разряду: впереди шел Олег Павлович Табаков в смокинге, дамы были в вечерних платьях, и вместе со всеми шли два мальчика - известный ныне предприниматель Антон Табаков и не менее известный режиссер и продюсер Денис Евстигнеев. Оба они были небольшого роста и одеты в костюмчики и белые рубашки с галстучками. У входа в ресторан стоял прибалт-швейцар. Скорее всего, многих артистов он и не знал, но понял, что идет какая-то представительная делегация. Когда к входу подошли Антон и Денис, швейцар тут же изменился в лице, замахал руками и стал короткими отрывистыми фразами объяснять нам, что ресторан ночной, будет специальная программа и детям никак нельзя. В этот момент к нему подлетел Олег Павлович Табаков и, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до уха высокого швейцара, начал его отчитывать: Да как вы смеете! Эти люди обладают теми же правами, что и вы! Вы их оскорбляете! Это же лилипуты! С тех пор Антон Табаков и Денис Евстигнеев часто посещают ночные рестораны.
Marina: В День дурака надо быть начеку! Опубликовано 31 Марта 2010г. ЭГ Номер 13 (790) Инесса ЛАНСКАЯ Каждого человека хотя бы раз в жизни кто-нибудь да разыграл. А уж в актерских кругах розыгрыш - святое дело. Накануне Дня смеха знаменитости рассказали нашему журналисту о курьезных ситуациях, в которых им довелось оказаться. Аркадий ИНИН Аркадий Инин придумывает актерские байки Знаменитый кинодраматург, писавший сценарии к фильмам Леонида ГАЙДАЯ, Михаила КОКШЕНОВА и других режиссеров, уверяет, что большая часть историй, которые в телепрограммах рассказывают актеры, написана для них юмористами. - Большинство артистов по жизни - скучные люди, это они на экране клоуны. А байки, что они рассказывают в разных передачах, - брехня, на самом деле все эти «случаи из жизни» мы им пишем. По молодости и я их писал. Самая распространенная байка - как зимой снимали лето. Оператор и режиссер - в шубах, а бедный артист в шортах бегает у моря, и ассистент режиссера отгоняет от берега льдинки. Бред, вранье, ничего такого на самом деле не случалось. Завершал я эти байки всегда тем, что эпизоды, давшиеся кровью, из картины вырезали. Народ счастлив, когда слышит про муки артистов. Хотя, наверное, не все врут, частные случаи действительно бывают. Вот Эльдар Рязанов на фильме «Старики-разбойники» выкрутился. Не было зимы, и он зарядил специальную киношную пушку манной крупой и макаронными «звездочками». Выстрелил, и получился будто мелкий снег. Эту историю Ольга Аросева рассказала журналистам, и тут началось! В газете «Правда» появилась разгромная статья «Не стреляйте макаронами!». Рязанова в ЦК партии вызывали. А картину только чудом не положили на полку. Самая же смешная история в моей жизни та, что 9 апреля у меня с супругой Инной будет золотая свадьба. Смешно прожить с одним человеком 50 лет. Я спросил жену, что ей подарить на юбилей: брильянты, шубу, машину? А она: «Нет, не надо, купи мне пылесос». Это к нам приходил рекламный агент, черт его принес, и начал пылесос рекламировать, вот она его и захотела. Я спрашиваю жену: «Инна, а где же романтика?» Евгений Петросян был Ваганьковичем и Перегарычем Писателя-юмориста, руководителя театра «Кривое зеркало» до сих пор разыграть никому не удалось. А вот сам он обожает отмачивать номера не только на сцене, но и в обыденной жизни. - Меня разыграть пока никому не удалось. А сам я нередко пытаюсь пошутить, заполняя гостиничные анкеты. На Украине на вопрос в анкете «Цель поездки?» написал: «Шпионаж - разведка базара». Нередко в графе «адрес» пишу: «Москва. Кремль. Как войдешь - налево». В графе «национальность» кем я только не был! Отчества какие только не придумывал: и Перегарыч, и Портсигарыч, и Ваганькович. Что удивительно, никто не читал эти бумажки, потому что претензий ни разу не поступало. В Московском театре эстрады отмечали мое 50-летие. Дрессировщица из Театра зверей поставила на сцене несколько щитов с географическими картами и сказала: Евгений Ваганович, сейчас собачка на этих картах найдет Армению. Из-за кулис выбежал пуделек и стал растерянно метаться от щита к щиту. Я его решил выручить: «Не ругайте собачку. Она права: Армения - везде!» Юрий Чернов обиделся на злую шутку Народный артист России дебютировал в кинохите 1968 года «Доживем до понедельника». Над его туповатым Сыромятниковым потешался весь класс. А вот над самим актером однажды подшутили ну очень жестоко. - Первого апреля я женился. Все думали, что мы пошутили, а мы уже 30 лет женаты. Помню, как разыграл главного режиссера театра «Школа современной пьесы» Иосифа Райхельгауса. Я переоделся женщиной, подошел к нему, до этого попросил нашего заведующего труппой представить меня. Тот сказал, мол, придет стареющая актриса, хочет показаться к нам в театр. Режиссер в это время обедал. Я вхожу в ресторан, он меня не узнал, минуты две держал ложку перед ртом, ничего не мог выговорить. Еще бы! Я надел черный парик, насурьмил брови, ярко накрасил губы, в общем, роковая женщина! Меня самого часто разыгрывают. Еще в советское время как-то позвонили и сказали: «Старик, тебе дали звание заслуженного артиста». Я так обрадовался. А когда узнал, что надо мной подшутили, это была трагедия. Ведь у меня к тому времени действительно было много работ и театральных, и в кино. Я тогда сильно обиделся, ведь шутки должны быть добрые, а не злые. Геннадий Ветров плясал летку-енку голышом Профессиональный приколист и квалифицированный шутник, постоянный участник программы «Аншлаг», пытаясь рассмешить коллегу, сам себя подставил. - У артистов есть такое понятие - «зеленый концерт». Это когда много не долларов, а розыгрышей. Такие концерты устраивают в конце гастролей или серии концертов. Например, выходит пианист, давит на клавиши, а звука нет! А сбоку записка: «Не забудьте снять скотч с клавиш». Дело в том, что его на клавишах сразу не видно. И ощущение ступора первые секунды присутствует. В середине 90-х я несколько сезонов подряд работал в качестве «паровоза» в Ленинградском мюзик-холле. «Паровоз» - это главная фамилия на афише. Основной состав мюзик-холла уезжал на несколько месяцев на гастроли, а часть труппы все-таки оставалась. И приглашался артист, вокруг которого строилась программа. Так вот, «зеленый концерт» в мюзик-холле мне запомнился как самый яркий! В середине программы у нас выступал приглашенный классический певец Коля. Сам по себе он был очень грустный, а репертуар у него - еще грустнее. На последнем концерте мы решили его рассмешить во время выступления. Мы - это я, двое танцоров, фокусник и певец Сергей Киселев. (Сейчас, кстати, он солирует где-то в Европе.) Мы спустились в пустую оркестровую яму и стали Коле корчить рожи. Он и бровью не ведет. Поет еще тоскливей, чем всегда. Сережа говорит: «Давайте по пояс разденемся и будем изображать культуристов!» Изобразили. Коля не реагирует. У нас уже спортивный интерес его «расколоть». Тогда фокусник говорит: «Давайте разденемся догола. Мы же в яме одни. И станцуем для него летку-енку!» Мы сбросили с себя абсолютно все и стали танцевать. Вдруг слышим гомерический хохот и крики «Браво!». И в ужасе замечаем, что нас видят с обоих балконов! Кстати, Коля на наш танец никак не отреагировал. «Неужели тебе ни капельки не было смешно?» - спросили мы после концерта. Его ответ сразил наповал: «Я без очков ничего не вижу, а на сцене я их не надеваю».
Marina: ЛЮДМИЛА ГУРЧЕНКО В ЯЛТЕ В 1994 году театр гастролировал в Ялте. Показывали спектакль "А чой-то ты во фраке?", причем выехали оба состава Полищук, Петренко, Филозов и Виторган, Качан и Гурченко. Все вместе мы прогуливались по набережной и ощущали приятный шепот за спинами. Наших артистов узнавали... Не узнавали только Людмилу Марковну Гурченко, потому что она часто кардинально меняла внешний облик. Заметно было, что невнимание публики ее несколько нервирует. Вдруг из толпы к ней бросился пожилой лысый мужчина с букетом цветов и закричал: Людмила Марковна, это вы? Вы не представляете, что вы значите для меня и для моей семьи! Гурченко явно была польщена, с улыбкой приняла букет, поклонник продолжал: - Ваши фотографии у нас дома как иконы! И про каждый ваш фильм свой альбом. Я начал их собирать, когда был еще ребенком! Здесь Людмила Марковна прервала монолог поклонника своим монологом, который я не решаюсь процитировать. РАЗРЕШИТЕ ДОЛОЖИТЬ! Вывешено распоряжение, в котором на время отсутствия главного режиссера театра Волчек Г. Б. ее обязанности возлагались на режиссера-постановщика Райхельгауза И. Л. Была, однако, одна обязанность, которую приходилось выполнять неукоснительно примерно раз в неделю в определенный день и час докладывать Галине Борисовне о положении дел в театре. В назначенное время я приходил в предбанник администрации, где часто появлялись артисты, и ждал звонка Галины Борисовны. То есть раз в неделю шел рапорт о том, что все прекрасно. В очередной раз я взял трубку и стал докладывать: Галина Борисовна, все очень хорошо! Спектакли идут отлично, аншлаги... О нас много пишут в газетах... Михаил Михайлович Рощин написал новую пьесу, и отдает только нам... Молодежь, которую вы недавно взяли в театр, играет замечательно... Пока я отчитывался, вокруг стали собираться артисты. Они внимательно слушали рапорт и снисходительно на меня поглядывали мол, давай-давай, заливай, подлизывайся-подмазывайся!.. Когда я изложил все, что можно, Волчек сказала: - Ну хорошо, Иосиф, я все поняла, пока! В трубке - тишина, но артисты-то этого не знают! И, чтобы как-то отыграться за ироничные взгляды в мою сторону, я продолжал вещать: - Галина Борисовна, но если честно, не все так прекрасно, как вы думаете! Вышла чудовищная рецензия, где наконец вещи называют своими именами. Пишут, что "Современник" не лучший театр в Москве... И вообще, я тут посмотрел некоторые спектакли, которые вы поставили, это, по-моему, достаточно старомодная режиссура... Надо бы поправить! Артисты вокруг притихли, их реакцию можно было бы назвать общим шоком. И вдруг на том конце провода я услышал голос: - Иосиф, это ты что сейчас говоришь?.. В этот момент уже артисты получили огромное удовольствие, потому что выражение испуга появилось у меня: я побелел, похолодел и начал неуклюже оправдываться: Э-э, Галина Борисовна.... это я шучу так... Мы же тут понимаем, что вам там скучно... вот, хотели повеселить... Ну хорошо, хорошо, Иосиф, до свидания! сказала Волчек с многообещающим холодком в голосе. Я очень благодарен Галине Борисовне она никогда не вспоминала этот случай...
Marina: Байки от Зиновия Гердта. УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ — Дело происходило в тридцатые годы, в период звездной славы Всеволода Мейерхольда. Великий гениальный режиссер, гениальность которого уже не нуждается ни в каких доказательствах, и я, маленький человек, безвестный пока актер. В фойе театра однажды появилась дама. В роскошной шубе, высокого роста, на_стоящая русская красавица. А я, честно сказать, и в молодости был довольно низкоросл... А тут, представьте себе, влюбился. Она и еще раз пришла в театр, и еще, и наконец я решился с ней познакомиться. Раз и два подходил я к ней, но она — ноль внимания, фунт презрения... Я понял, что нужно чем-то ее поразить, а потому, встретив Мейерхольда, попросил его об одной штуке — чтобы он на виду у этой красавицы как-нибудь возвысил меня. Режиссер согласился, и мы проделали такую вещь — я нарочно встал в фойе возле этой дамы, а Мейерхольд, проходя мимо нас, вдруг остановился и, бросившись ко мне, с мольбой в голосе воскликнул: «Голубчик мой! Ну что же вы не приходите на мои репетиции? Я без ваших советов решитель_но не могу работать! Что же вы меня, голубчик, губите?!.» «Ладно, ладно, — сказал я высокомерно. — Как-нибудь загляну...» И знаете, что самое смешное в этой истории? Эта корова совершенно никак не отреагировала на нашу великолепную игру, спокойно надела свою шубу и ушла из театра. Больше я ее не встречал. Соседка Зиновий Гердт как-то рассказывал. Была у него соседка, милая и добрая женщина, но очень уж серьезная, никакого чувства юмора. Однажды Зиновий Ефимович пытался ей анекдот рассказать, начинающийся словами "Умер один мужчина...", а она его вопросами засыпала: как его звали, отчего он умер, долго ли болел, были ли у него дети... Однажды решил Зиновий Ефимович ее разыграть. Ровно в шесть вечера звонит ей по телефону и измененным голосом спрашивает: "Простите, а Сан Саныча (допустим) можно к телефону?" - "Нет, вы не туда попали." Перезванивает ей ровно через полчаса и задает тот же вопрос другим голосом. И так каждые полчаса. Другой бы уже послал подальше или трубку снял, но она женщина интеллигентная, отвечала на все звонки и вежливо говорила, что такого здесь нет. Развязка должна была быть в полночь. З.Е. звонит ей в очередной раз и говорит: "Здравствуйте, это Сан Саныч. Мне никто не звонил?" Ответ сразил З.Е. наповал: "Сан Саныч, вы куда пропали? Вас же полгорода ищет!"
Marina: Юнгвальд -Хилькевич рассказывает Мой отец знал очень много баек и очень смешно их рассказывал. От него я услышал и такую историю. В Большом театре было два очень известных баса — Пирогов и Рейзен. Однажды произошел такой казус. Утром в воскресенье шел «Фауст», а вечером — «Евгений Онегин». Утром Мефистофеля должен был петь Рейзен, а вечером в партии Гремина ждали выступления Пирогова. Или наоборот. Это не важно. Пирогов заболел, поэтому и вечером пришлось петь Рейзену. Это существенно. И вот почему. В «Фаусте» после арии Мефистофеля на площади происходил взрыв, сценический люк, на котором стоял актер, опускался вниз, а потом оттуда шел пар. В общем, Мефистофель на глазах изумленных зрителей исчезал. Но человек, который включал рубильник, чтобы открылся люк, с утра так солидно опохмелился, что заснул. При прошлом строе и режиме, в связи со сложностью духовной жизни, все спивались. Причем много пили не только творцы — рабочий класс «квасил» еще хлеще. И Большой театр не отличался от всей страны. — На земле весь род людской, — спел Рейзен, взмахнул шпагой, но взрыв не прозвучал. И тогда он чисто балетными батманами убежал со сцены. Зрители подумали, что все так и должно быть, и внимания не обратили. Похлопали да и ушли из театра. Поискали механика, но не нашли. Особенно его журить все равно не стали бы, потому что он был большой специалист оперы и гегемон. А гегемон тогда исполнял главенствующую роль в Стране Советов. Вечером за заболевшего Пирогова пел тот же Рейзен. — Любви все возрасты покорны... Пум... пум... пум... А это очень похоже на финал арии Мефистофеля. Специалист высокого класса к вечеру проспался и услышал знакомое «пум-пум>>. И вот Гремин сидит в кресле. Респектабельная генеральская обстановка. Он поет: — Любви все возрасты покорны... На «пум... пум... пум...» механик рванул рубильник. Взрыв. И... Гремин провалился в тартарары. Оттуда пошёл пар. Потрясенные зрители замерли. Негодующий Рейзен дал механику по морде выматерил его — он был скор на расправу и остёр на язык. А тот, увидев перед собой генерала в кресле, ничего не понял, но опять рванул рубильник. Оркестр остановился. И вдруг кресло снова возникло на сцене. И Рейзен продолжил: — ...Её порывы благотворны... Зал разразился грохотом аплодисментов.
Marina: Киношные байки НОМЕР МАЛЕНЬКОГО НОСИКА Артист Малого театра Валерий Носик еще со времени учебы во ВГИКе увлекался пантомимой и не расставался с этим жанром в зрелом возрасте. Как-то он приехал на выступление в глухое село. Заведующий клубом, узнав, что он из академического Малого театра, спрашивает его: — Что будете петь? — Я буду показывать пантомиму «Хирургия». — Ладно. Я так вас и объявлю,— понял завклубом, вышел на сцену и проинформировал односельчан: — Сейчас артист академического Малого театра покажет вам мандопипу! ДВА ВЫХОДА (байку рассказал: Леонид Марягин) Иду по коридору студии. Навстречу — женщина, а скорее, старуха, со знакомыми чертами лица. Здоровается. Я отвечаю. Пройдя шага три, останавливаюсь и смотрю женщине вслед, вспоминая, кто это. А она тоже стоит и смотрит на меня. Надо же что-то говорить. Говорю: — Одно из двух: либо я плохо вижу, либо вы очень хорошо выглядите! ИЗБИРАТЕЛЬНОЕ ПРАВО Со времен войны до конца сороковых годов действовал указ, по которому за опоздание на работу, даже на несколько минут, отдавали под суд. Актер МХАТа, исполнитель роли Вронского в спектакле «Анна Каренина», Массальский опоздал на репетицию на целый час — пришел вместо одиннадцати утра в двенадцать дня. Дело передали в суд. Начальник Главискусства доложил об этом Сталину. — Нехорошо. Опаздывать никому нельзя. Никому. Без исключений, — заключил Сталин и уточнил: — Во сколько пришел артист? — В двенадцать часов. — Он пришел вовремя, а репетицию перенесли на час раньше. И ему не сообщили! Запомните! ПРАВДА ЧУВСТВОВАНИЙ (байку рассказал: Леонид Марягин) Старый, петроградский еще, актер и режиссер Леонид Сергеевич Вивьен рассказывал мне, как его, актера, пригласили сыграть Тихона с самой Комиссаржевской в «Грозе». Была назначена одна репетиция. Вивьен, увлеченный идеей правды чувствований на подмостках, лихорадочно готовился к ней: изучал обстоятельства роли, мотивы действия... С великим страхом он появился на репетиции. Вовремя пришла и премьерша. — Молодой человек, — скомандовала великая актриса, — когда будете говорить — станьте лицом к залу, а я — спиной. Когда закончите — перейдите и станьте спиной к залу. Будете переходить — ткните меня пальцем вот сюда, — Комиссаржевская взяла руку Вивьена и показала, под какое ребро тыкать. На этом репетиция закончилась. Во время спектакля Вивьен ткнул, куда просили. И великая актриса зарыдала, обливаясь горючими слезами. — Вот и вся правда чувствований на сцене! — заключил Вивьен.
Marina: Какие чрезвычайные происшествия случаются на киносъемках 16/06/2010 Съемочная площадка порой становится местом происшествий. «МК» в Питере» решил вспомнить самые скандальные из них, опираясь на рассказы киношников. В силу деликатности происшествий рассказчики пожелали остаться неизвестными. Съемки под ударом В 2000 году шли съемки сериала «Империя под ударом» (режиссер — Сергей Снежкин). На Мойке снималась сцена покушения на генерал-губернатора: эсеры кидают бомбу в карету — та взрывается. Съемка велась несколькими камерами, одна из которых находилась на другом берегу реки. Из-за дороговизны необходимой пиротехники у съемочной группы была возможность сделать только один дубль. Как полагается, движение по всем прилегающим улицам было перекрыто, а сама сцена тщательно продумана, подготовлена и отрепетирована. Все пошло не по плану с самого начала. Пиротехники переборщили с зарядом — взрыв ухнул так, что выбило стекла в окнах прилегающих к «месту покушения» домов. От грохота лошади понесли, каскадеры упали, и один даже сломал ногу. Немного оправившись от потрясений и кое-как успокоив местных жителей, режиссер начал просматривать кадры, отснятые камерой с другого берега реки, и увидел следующую картину. Общий план. Въезжает карета, рядом с ней скачут казаки в форме. Подбегает террорист, швыряет «адскую машинку». И в самый момент взрыва на передний план выплывает… катер с японскими туристами на борту — они улыбаются и щелкают вспышками. Кадр, который дался такой дорогой ценой, был испорчен: никто не подумал, что нужно еще и Мойку перекрывать. Братва против Космоса На съемки сериала «Бригада» для массовок приглашали настоящую «братву». В сцене, когда враждебная Саше Белому группировка оцепила больницу, бандитов привезли чуть больше обычного и во все тонкости съемочного процесса посвятить не успели. И вот братва в кадре. Подъезжает машина, из которой с оружием выходит актер Дмитрий Дюжев, игравший роль Космоса, и выдает свой текст: «Братва, мы, типа, крови не хотим, но кто будет рыпаться — всех завалим». Повисла тяжелая пауза, после чего послышались напряженные голоса: «Я не понял, че ты сказал?! Ты, длинный, че ты сказал, в натуре?!» Дюжев в растерянности — массовка реагирует не по сценарию. А голоса из напряженных становятся угрожающими: «Ты на кого наехал, фраер? Смерти хочешь?» Режиссер и продюсеры едва успели вмешаться и не допустить реальной разборки. На съемки другого сериала известный актер, исполнявший главную роль, неожиданно явился без двух передних зубов. Оказалось, накануне он «хорошо» отдохнул в ресторане и ввязался в драку. Ехать к стоматологу было некогда — съемочная группа простаивала. Пришлось прибегнуть к весьма изощренной технике съемок: актера снимали общими планами, а на крупных планах он сам закрывался рукой. Естественно, его речь была полностью переозвучена на дубляже. Наградой киношникам было то, что практически никто из зрителей не заметил «изъяна». Губернатор не ответил за «козла» На съемках сериала «Женский роман» с участием Дины Корзун и Константина Хабенского произошел другой драматический случай. Шел 2002 год, и губернатором тогда был Владимир Яковлев. Киношники снимали сцену в Комарово, как раз недалеко от дачи губернатора. Долго выстраивали кадр — красивую аллею. Режиссер Сергей Снежкин крикнул «Мотор!» — и съемка началась. Вдруг в кадре на заднем плане появляется человек шесть. Снежкин кричит в мегафон на все Комарово: «Что это там за козлы в кадре? Быстро уберите их!» Люди приблизились, и съемочная группа с ужасом увидела, что это губернатор города со своей внучкой и охраной! Они не знали, что идут съемки, и гуляли в лесу. Слава богу, губернатор с пониманием отнесся к съемочному процессу и не стал выяснять отношения. Как Янковский потерялся Олег Янковский, впервые приехав в Париж на съемки фильма Сергея Тарковского «Ностальгия», немедленно пошел на почтамт и отправил в Москву телеграмму: «Все в порядке. Остановились в таком-то отеле». После этого отправился гулять по городу и заблудился. А название отеля забыл. Прошло несколько часов. Актер потратил почти все деньги на такси. В итоге Янковский снова пошел на почтамт и отправил домой еще одну телеграмму: «Срочно сообщите название моего отеля». Члены съемочной группы, прочитав вторую телеграмму, всерьез засомневались в психическом здоровье актера, но ответ дали. Получив молнию, Янковский, наконец, добрался до отеля.
Marina: КРАТКОСТЬ — СЕСТРА ТАЛАНТА Режиссера Бориса Барнета пригласили вести во ВГИКе режиссерский курс. Барнет провел со студентами три занятия и перестал являться в институт. В ректорате забеспокоились и разыскали Бориса Васильевича. — В чем дело? — Ни в чем, — развел руками Барнет, — я уже рассказал все, что знал. РЕЗУЛЬТАТ ОЖИДАНИЯ Фильм «Застава Ильича» мучили хрущевскими поправками. Нужно было в очередной раз собрать исполнителей в сцене «Вечеринка» и что-то доснять. Тарковский, Кончаловский, Гобзева и менее известные участники этой сцены вовремя явились в павильон по зову Марлена Хуциева. Не было только начинающего артиста. Без него кадр, который предстояло переснять, не монтировался с предыдущим. Все ждали, посылали гонцов, снова ждали. Наконец, через три часа, он соизволил явиться! Хуциев, скрывая бешенство, попросил спортсмена, снимавшегося здесь же: — Ты можешь поднять опоздавшего? — Могу. — И спортсмен поднял. — А повернуться с ним раза три? — Могу. Все участники съемки — человек пятьдесят — наблюдали за происходящим. Спортсмен повернулся вокруг собственной оси со щуплым исполнителем, вознесшимся над группой. — Видите, — сказал Хуциев, — вот это дерьмо мы ждали три часа. НЕПРЕМЕННОЕ УСЛОВИЕ Режиссер Л.Луков выписывался после микроинфаркта из Кунцевского отделения кремлевской больницы. Напутствия, как вести и блюсти себя вне больничной палаты, давала ему врач отделения. Но Леонид Давыдович попросил вызвать в больничную палату профессора и, когда тот появился, попросил женщину-врача удалиться: — Я хочу говорить с профессором, как мужчина с мужчиной. Врачиха вышла, демонстративно хлопнув дверью. — Профессор, а с женщинами мне можно? — с нескрываемой тревогой спросил режиссер. — Не только можно, но и нужно, — улыбнулся профессор — Но при одном условии... Луков приготовился записывать: водрузил на переносицу очки в золоченой оправе, взял в руки «паркер», открыл записную книжку в сафьяновом переплете: — Говорите, профессор! — Вот вам условие: не отвечает взаимностью — не расстраивайтесь. Пойдете за угол — найдете другую! ЕМКИЙ ТЕКСТ Режиссер Михаил Ромм снял фильм «Убийство на улице Данте», который с успехом пошел по стране. Героиня ленты — французская актриса Мадлен Тибо — пела в одной из сцен песню, обращенную к любимому, со словами: «Найду, разыщу, где б ты ни был — в раю иль в аду». Вскоре режиссер получил телеграмму: «Благодарим за создание нашего гимна тчк Чекисты».
Marina: ИЗ КНИГИ ДАНЕЛИЯ «ТОСТУЕМЫЙ ПЬЕТ ДО ДНА» «...Покупал сигареты в ларьке на Покровке. На той стороне улицы затормозил «Мерседес». В окошко выглянул поэт Евгений Евтушенко и крикнул: - Не горюй, генацвале! - Посмотрел фильм? - спросил я. Евтушенко считался выдающимся поэтом, и мнение его мне было небезразлично. - Пора тебе снять что-нибудь серьезное, - сказал Женя и уехал. Сообщить ему, что я решил взяться за ум и снять глубокое кино, я не успел». «...Обычно мы приезжали пораньше и внизу в ресторане угощали классика Дзаватини завтраками. Однажды за соседним столиком завтракали две женщины, судя по внешнему виду - руководящие работники из провинции: высокие прически, строгие кофточки, значки на лацканах темных пиджаков. Перед ними на столе лежали бумаги и стояли тарелки с едой - они ели и одновременно работали. А еще стояли два фужера и бутылка водки. Дамы наполняли фужеры и выпивали. Не чокаясь, не морщась и не закусывая. - Водка?! - удивился Дзаватини. - Вода, - солгал я. Но тут бутылка кончилась, дамы подозвали официанта, и он принес еще бутылку - это уже была точно водка. Дамы, так же, не чокаясь, ее выпили, расплатились, встали и ушли. Они даже не раскраснелись. - Феноменале! - воскликнул отец итальянского неореализма и записал что-то в свой блокнот».
Marina: Однажды мы с Ширвиндтом отправились в Ленинград в составе жюри какого-то эстрадного конкурса. Весь путь как завороженный я пялился на него. Александр Анатольевич лениво цедил слова. Загробным голосом выделял репризы. Как всегда, я хватался за живот и буквально падал от хохота. Водка серьезно таяла после каждого мрачного тоста. В Питере нас разместили в закрытой гостинице напротив Летнего сада. Днем, по пути в ресторан, Ширвиндт зашел в мой номер. - Что это? – взгляд его тут же упал на большой пакет при входе. - Да вот принесли… Вернее, передал охранник. Это гостинец от поклонницы… Морковка тертая, овес. Она собирает траву на даче. Лечится от всего. - Серьезно? Натуропатка? - Ага. Чистится все время. Йога. Уринотерапия. Ширвиндт уже вертел в руках какую-то баночку. Услышав про уринотерапию, он торжественно поднес баночку к глазам: - Как ты думаешь, чем заправлен этот салат?..»
Svoboda: Marina , а кто рассказывает-то?
Marina: Svoboda пишет: а кто рассказывает-то? Ефим Шифрин: когда у Безрукова повлажнели глаза, мне тоже захотелось плакать http://teleweek.ru/131562
Marina: Театральные байки В спектакле Театра на Таганке "Товарищ, верь!" по письмам Пушкина на сцене стоял возок с множеством окошек и дверей, из которых появлялись актеры, игравшие Пушкина в разных ипостасях - "Пушкиных" в спектакле было аж четыре. Вот один из них, Рамзес Джабраилов, открывает свое окошечко и вместо фразы: "На крыльях вымысла носимый ум улетал за край земли!" - произносит: "На крыльях вынесла... мосиный... ун уметал... закрал, ... ЗАКРЫЛ!" И действительно с досадой захлопнул окошечко. Действие остановилось: на глазах зрителя возок долго трясся от хохота сидящих внутри остальных "Пушкиных", а потом все дверцы открылись, и "Пушкины" бросились врассыпную за кулисы - дохохатывать! Евгений Евстигнеев в спектакле по пьесе Шатрова "Большевики" выйдя от только что раненного Ленина в зал, где заседала вся большевистская верхушка, вместо фразы: "У Ленина лоб желтый, восковой..." он сообщил: "У Ленина... жоп желтый!..". Спектакль надолго остановился. "Легендарные комиссары" расползлись за кулисы и не хотели возвращаться. В некой пьесе про пограничников исполнитель главной роли вместо: "...Я отличный певун и плясун!" - радостно и громко прокричал в зал: "Я отличный писун и плевун!" Однажды один известный конферансье подбежал на концерте к замечательной певице Маквале Касрашвили: "Лапулек, быстренько-быстренько: как вас объявить? Я люблю, чтобы ориганальненько!!!" "Ну... не надо ничего придумывать, - ответила Маквала. - Просто скажите: "Солистка Большого Театра Союза ССР, народная артистка Грузинской ССР Маквала Касрашвили!" "Фу, лапулек, - скривился конферансье, - как банально! Ну ладно, я что-нибудь сам!.." и возвестил: "А сейчас... на эту сцену выходит Большое Искусство! Для вас поет любимица публики... блистательная... Макака! Насрадзе!!!" По сюжету одной пьесы муж должен был неожиданно войти в комнату, в которой неверная жена только что сожгла письмо от любовника. Втянув воздух ноздрями, муж кричал, что он слышит запах жженой бумаги, и недвусмысленно интересовался тем, что же такое секретное жгла его жена. Пойманная за руку неверная супруга со слезами во всем признавалась. На премьере же, однако, сценический рабочий забыл зажечь свечу на столе перед тем, как занавес открыли. Блудница долго металась по сцене, пытаясь понять, что же ей делать со злополучным письмом. В конце концов, от безнадежности положения, разорвала его на мелкие клочки. Вошедший муж оглядел картину и, после секундного замешательства, произнес: "Я слышу запах рваной бумаги! Сударыня, извольте объясниться!" Актер, исполняющий роль Ричарда, кричит: - Коня! Коня! Полцарства за коня! Раздался голос с галерки: - А осел подойдет? - Сойдет и осел, мой друг! Иди сюда! 1972 год. Малый театр. Накануне премьеры спектакля "Собор Парижской Богоматери". Роль горбуна Квазимодо досталась старожилу театра актеру Степану Петровичу (имя изменено). Спектакль, по идее режиссера, начинался с того, что Квазимодо (Степан Петрович) в полумраке должен был под звук колоколов пролететь, держась за канат через всю сцену. Но был у него один маленький недостаток - очень уж он любил водочкой побаловаться. И вот настал день премьеры. Перед премьерой Степан Петрович пришел на спектакль вусмерть пьяным. Шатаясь из стороны в сторону, он добрел до гримерки, нацепил горб и лохмотья Квазимодо. Зал полон. До начала спектакля остались считанные минуты. Режиссер, встретив Степан Петровича, опешивши сказал: - Степан Петрович, да вы же по сцене пройти прямо не сможете, не то, что на канате летать. - Да я 20 лет на сцене и прошу на этот счет не волноваться, - пробурчал Степан Петрович и направился к сцене. На сцене полумрак, зазвонили колокола, вдруг, через всю сцену, слева направо пролетел Квазимодо, затем справа налево пролетел Квазимодо, затем еще раз и еще раз... Раз эдак на шестой, Квазимодо остановился посреди сцены и повернувшись к переполненному залу спиной, держа канат в руке и смотря на кулисы, в полной тишине произнес: - Итить твою бога мать! Я тут как последняя сука корячусь, а эти козлы еще занавес не подняли! "Чайка" Чехова. В финале спектакля, как известно, должен прозвучать выстрел. Потом на сцену должен выйти доктор Дорн и сказать: "Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился". Но сегодня пауза затянулась. И выстрела нет. Доктор Дорн, видимо, понимает, что что-то произошло, и нужно спасать положение. Тогда он выходит, долго стоит, все-таки ожидая, что сейчас будет выстрел, но поскольку выстрела по-прежнему нет, он говорит: - Дело в том, что Константин Гаврилович повесился. И тут раздается выстрел. Тогда он, еще подумав, произносит: - И застрелился.
Marina: В Большом театре идет премьера "Бориса Годунова". Актер, играющий роль царя, вместо слов: "О горе мне, я... червь смердящий... ", выдал: "О, горе мне, я смерд, я червь сердящий! О, господи! О, что я говорю! " Выдающийся негритянский актер Айра Олдридж обладал бешеным темпераментом. Его коронной ролью был Отелло. В финальной сцене он так "накалялся", что у него изо рта шла пена, а глаза наливались кровью. Исполнительницы роли Дездемоны панически боялись играть с ним. Известный театрал Стахович спросил Олдриджа, как прошли его гастроли в Москве с Никулиной-Касицкой — Дездемоной. Олдридж ответил, что она очень нервничала и добавил: "Все эти слухи сильно преувеличины. Я сыграл Отелло более трехсот раз. За это время задушил всего трех актрис, зарезал, кажется, одну. Согласитесь, что процент небольшой. Не из-за чего было так волноваться вашей московской Дездемоне". В ТЮЗе шла "Жестокость" - драматическа история о вере, предательстве, любви. Там была массовая сцена захвата главаря банды Воронцова. Психологически эпизод был выстроен сложно, в нем проявлялись противоречия и вся бессмысленность гражданской войны. Как иногда случается в театре, заболел актер, не пришел на спектакль. Его немое появление на сцене попросили сыграть бутафора. - Понимаешь, нужно всего-то наброситься на Воронцова и свалить его с ног, - объясняли ему. - Я все знаю, не надо меня учить... Выходит на сцену и бросается вместо Воронцова на совсем другого героя спектакля, валит его на пол (надо заметить, парень он был здоровый), не слыша зловещего шепота: "Кого, гад, валишь". Спектакль как-то надо было спасать. Исполнитель роли Воронцова хватает первого попавшегося парня из массовки, валит на себя, а на возглас: "Врешь, не уйдешь", - отвечает: "Да не уйду, не уйду..." Талантливейший артист эстрады, крупный библиофил, автор замечательных работ о книгах, Николай Павлович Смирнов-Сокольский, выступая в роли конферансье, находил выход из любого положения. На одном из концертов Смирнов-Сокольский спутал пианиста Якова Флиера со скрипачом Самуилом Фурером и объявил публике: "Сейчас выступит скрипач Флиер". Флиер, понятно, запротестовал. Тогда Николай Павлович вышел на сцену и произнес: "Прошу меня извинить, уважаемые товарищи. Дело в том, что Яков Флиер забыл скрипку дома и поэтому будет играть на рояле. А это еще трудней". Перед тем как приехать на постановку в "Современник", Анджей Вайда решил посмотреть "На дне" по Горькому, где Евгений Евстигнеев потрясающе играл Сатина. Монолог "Человек - это звучит гордо" он произносил не пафосно, как это было принято, а с папиросой во рту. В результате хрестоматийный текст производил грандиозное впечатление. Но у Евстигнеева была плохая память, и он все время сокращал длинный монолог. Режиссер (Волчек) подошла к артисту и строго сказала: - Женя! Завтра приедет Вайда. Выучи заново монолог, а то будет безумно стыдно... На спектакле все шло хорошо. До монолога Сатина. - Человек - это я, ты... - начал актер... Повисла страшная пауза. Евстигнеев от волнения окончательно забыл слова и смог произнести лишь ключевую фразу: "Человек - это звучит гордо!" - после чего затянулся цигаркой и сплюнул... Волчек в ужасе повернулась к Вайде и увидела, что тот плачет. - Анджей, прости, он не сказал всех слов!!! Вайда, промокая глаза платком, ответил с польским акцентом: "Галя! Зачем слова, когда он так играет?!" Вообще попасть в подобное положение может каждый артист, а вот достойно выйти из него - не всякий. К мастерам выпутываться из пикантных ситуаций относится Георгий Менглет. Спектакль "Бешеные деньги". Актриса спрашивает Менглета: "Вы привезли деньги?" По Островскому, ответ звучит так: "Конечно. Нет. Дело в том, что мой человек обокрал меня и, должно быть, уехал в Америку". На что Телятев - Михаил Державин - отвечал ему: "С тем, что у тебя можно украсть, не то что до Америки, до Звенигорода не доедешь". И вот Менглет на одном из спектаклей на вопрос, привез ли он деньги, вальяжно так отвечает: - Конечно. Нет. Дело в том, что мой человек обосрал меня... Пауза. Державин, давясь смехом, переспрашивает: - Что-что человек сделал? И не моргнув глазом, Георгий Менглет выдал: - Что-что, обокрал меня, глухой что ли? Актер Мартинсон играл Бабу-Ягу, и в театре был его пятилетний сын. В самый важный момент, когда все дети, затаив дыхание, волновались за героя, которого Баба-Яга костяная нога должна была изничтожить, пританцовывая, напевая что-то такое: мол, мы тебя изжарим, мы тебя в прах разнесем, и все это делая с ужимками, — на весь театр раздался крик пятилетнего сына Мартинсона: "Папа, ты дурак?!" Вахтанговцы играли пьесу "В начале века". Одна из сцен заканчивалась диалогом: - Господа, поручик Уточкин приземлился! - Сейчас эта новость всколыхнет города Бордо и Марсель! Однако вместо этого актер, выбежавший на сцену, прокричал: - Поручик Уточкин... разбился! - Его партнер озабоченно протянул: - Да... сейчас эта новость всколыхнет город Мордо и Бордель! Сцена дуэли Тибальда и Меркуцио. Как нам стало известно, Тибальд должен смертельно ранить Меркуцио и сбежать. А истекающему кровью Меркуцио следует пропеть для Ромео "Чума на оба ваши дома" и умереть. Во время поединка Меркуцио случайно ломает бутафорский меч Тибальда, и у того в руках остается только эфес. Тогда Тибальд, не придумав ничего лучшего, отбрасывает обломок меча и душит Меркуцио, как Отелло Дездемону. Вернее, только пытается придушить, поскольку агонизирующему Меркуцио ещё нужно пропеть несколько строк текста и только после этого упасть. В данном случае – задушенным. Говорят, на той же сцене некоторое время спустя Отелло пришлось зарубить мечом Дездемону. Но уже по каким-то другим причинам. 50-е годы. На сцене Театра Советской Армии идет огромнейший по масштабам спектакль, что-то на тему "Освобождение Сталинграда". 200 человек массовки, пушки, танки, все дела. В финале спектакля главный герой, играл которого, кажется, Андрей Дмитриевич Попов, изображая смертельно раненого бойца лежит на авансцене и тихим голосом просит: "Дайте мне воды из Волги свободной испить". По рядам передают каску с водой. Он выпивает, вода проливается на гимнастерку, падает замертво и - занавес. В тот вечер был у Попова день рождения. Друзья-актеры долго готовили ему сюрприз и вот, кому-то пришла идея, налить ему в каску ...бутылку водки. Злая шутка, мягко говоря, но, тем не менее, налили. Конец спектакля, Попов просит "дать ему воды из Волги испить", по рукам огромной массовки плывет каска, в кулисах стоят костюмеры, гримеры, даже "мертвые" немцы приподнимают головы - посмотреть, как он будет пить? Попов берет каску, глотает, замирает на секунду... и продолжает пить до конца. Наконец отрывается, возвращает каску стоящему рядом бойцу и говорит: "Еще!". Вся массовка начинает корчиться от смеха... Медленно плывет занавес, скрывая это безобразие... Знаменитый актер Александринского театра Василий Пантелеймонович Далматов как-то совершенно запутался на спектакле. Вместо "Подай перо и чернила" сказал: "Подай перна и черна, тьфу, чернила и пернила, о господи, черно и перно. Да дайте же мне наконец то, чем пишут!" Гомерический смех в зрительном зале заглушил последнюю реплику актера. Владимир Спиваков приехал с концертом в какой-то небольшой российский городок вместе с концертмейстером. Директор Дома культуры недовольно спрашивает: "Как, вы только двое приехали?" - "Да, а что?" - "В афише же написано: Бах, Гендель, Сен-Санс".
Marina: Байки Ильи Олейникова о его жизни 12/11/2012 «Городок осиротел. Не стало Ильи Олейникова», - с этими словами открывается сайт любимой многими передачи «Городок». С нее началось звездное восхождение артиста, имя которого знала вся страна. Сердце артиста остановилось 11 ноября в 4 часа утра в 122 больнице в Петербурге, куда он был экстренно госпитализирован 31 октября. По иронии судьбы, шесть лет назад Олейников снимался в этой больнице в фильме «Перстень наследника династии». Тогда весь медицинский персонал был от него в восторге... Причина смерти Ильи Олейникова — остановка сердца. Незадолго до смерти 65-летний артист курс химиотерапии, организм был ослаблен агрессивным лечением и не выдержал осложнений после простуды, вызвавшей воспаление легких. Актер не любил говорить о своих болячках, поэтому в курсе его проблем были только самые близкие люди. Для остальных — поклонников и коллег он так и остался веселым чудаком с усами. В 90-е его образ интеллигента, который никак не может устроиться в жизни, был близок многим. За это его и любили. Если смотреть на биографию Ильи Олейникова, то кажется, что он всю жизнь играл самого себя. Все истории, которые он рассказывал о себе, были похожи на байки. Вот, например, как он рассказывал о трагедии своей семьи: «Моя мама, Клара Борисовна, была женщиной тихой, спокойной, философского склада. Готовила очень хорошо. А папа, Лев Нафтулович, был полной ее противоположностью — такой рубаха-парень, мне казалось, его знает весь Кишинев. Да так оно и было. Еще мне казалось, что папа не столько работает (он был шорником — это человек, который изготавливает хомуты. Папа держал лавочку на рынке), сколько выпивает с друзьями. Тоже правильно казалось… А еще у папы была дама сердца, и все об этом знали — и мы, дети, и мама (она очень от этого мучилась, бедненькая. Но бросить папу не могла — любила!), и муж этой женщины. Он был начальником милиции и грозился папу пристрелить. Но потом смирился, потому что, как и все остальные, понял, что с этой страстью ничего поделать нельзя: это была стихия, как ледоход, как явление природы. Этот роман длился лет сорок. Когда мама умерла, папа уехал в Израиль к дочке, и эта женщина (а им было уже под 70) очень переживала разлуку, и папа тоже переживал. Но его подруга писала ему, что не может бросить больного мужа — как ни странно, все они были, по сути, глубоко порядочными людьми. Когда муж этой женщины умер, она начала собираться к папе. Но тут умер папа. И эта женщина не выдержала и тоже вскоре умерла. Такая вот история — не Ромео и Джульетта, конечно, но тоже очень трогательная». Из Кишинева он переехал в Москву, где поступил в Московское государственное училище циркового и эстрадного искусства. Жизнь приезжего студента была тяжелой: «Я учился на отделении клоунады и стипендию получал поистине клоунскую. Двадцать рэ. Чтобы хоть как-то пополнить свой бюджет, мы все время находились в поисках побочных средств к существованию… Мы надевали на себя рыжие парики, красные носы и стояли у метро с плакатами типа: "Не дайте погибнуть молодому дарованию". Почему нас не забирала милиция — не знаю». Илья Олейников сразу запомнился зрителям, в том числе благодаря своим знаменитым пушистым усам. Свой имидж он за последние годы практически не менял. Однажды он даже рассказал о том, почему это не удается: «Один раз было дело, лет 6 или 7 назад. Как-то в отпуске пошел в ванную бриться. Посмотрел на себя в зеркало. Вдруг с чего-то решил, что если сбрею усы, лет на тридцать сразу помолодею. Когда сбрил, выяснилось, что не помолодел. А превратился… как бы это сказать поделикатнее? Фиг знает в кого. Жена меня, безусого, встретила криком: "Уйди, я тебя такого не знаю и знать не хочу!" Я тоже себе не понравился». «Городок» не только выпускал регулярные передачи для телевидения, но и гастролировал по стране. Их радостно встречали везде, порою даже слишком: «Одно время на концертах со Стояновым у нас был такой номер. Мы вытаскивали из зала зрительницу, и я на сцене как бы с ней флиртовал. Не помню, в каком городе, на сцену вылезла баба, одетая в тельняшку, здоровенная. Ручища - как моя нога. От нее метров за пять несло водкой. Она схватила меня за руку и сказала низким мужским голосом: "Я тебя хочу, ты такой крутой". Тут я растерялся. А потом минуты полторы боролся с ней, когда она пыталась стащить с себя тельняшку. И еще минут пять мы с Юрой пытались выпроводить ее обратно в зал. После этого я понял, что номер надо закрывать. Вдруг в другом городе появится такая же мадам, только более сильная? Тогда все может трагично для меня кончиться - изнасилуют прямо на сцене». Помимо съемок, Олейников успевал многое — писал книги, записывал диски с шансоном. И даже поставил мюзикл «Пророк». Его жизнь оборвалась внезапно — близкие верили, что он идет на поправку. Чуда не произошло. Подготовила Марина ТЕРПИНКОТ http://www.online812.ru/2012/11/12/009/
Белочка: О нелегкой ноше жен артистов - посочувствуем вместе с Чеховым (ведь в каждой шутке есть доля шутки ) Антон Чехов. Жены артистов (перевод...с португальского) ---------------------------------------------------------------------------- А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 30-ти томах. Сочинения. Том 1. М., "Наука", 1983 OCR 1996-2000 Алексей Комаров http://ilibrary .ru/author/chekhov/index.html ---------------------------------------------------------------------------- Свободнейший гражданин столичного города Лиссабона, Альфонсо Зинзага,молодой романист, столь известный... только самому себе и подающий великие надежды... тоже самому себе, утомленный целодневным хождением по бульварам и редакциям и голодный, как самая голодная собака, пришел к себе домой. Обитал он в 147 номере гостиницы, известной в одном из его романов под именем гостиницы "Ядовитого лебедя". Вошедши в 147 номер, он окинул взглядом свое коротенькое, узенькое и невысокое жилище, покрутил носом и зажег свечу,после чего взорам его представилась умилительная картина. Среди массы бумаг,книг, прошлогодних газет, ветхих стульев, сапог, халатов, кинжалов и колпаков, на маленькой, обитой сизым коленкором кушетке спала его хорошенькая жена, Амаранта. Умиленный Зинзага подошел к ней и, после некоторого размышления, дернул ее за руку. Она не просыпалась. Он дернул ее за другую руку. Она глубоко вздохнула, но не проснулась. Он похлопал ее по плечу, постукал пальцем по ее мраморному лбу, потрогал за башмак, рванул за платье, чхнул на всю гостиницу, а она... даже и не пошевельнулась. "Вот спит-то! - подумал Зинзага. - Что за черт? Не приняла ли она яду?Моя неудача с последним романом могла сильно повлиять на нее..." И Зинзага, сделав большие глаза, потряс кушетку. С Амаранты медленно сползла какая-то книга и, шелестя, шлепнулась об пол. Романист поднял книгу,раскрыл ее, взглянул и побледнел. Это была не какая-то и отнюдь не какая-нибудь книга, а его последний роман, напечатанный на средства графа дон Барабанта-Алимонда, - роман "Колесование в Санкт-Московске сорока четырех двадцатиженцев", роман, как видите, из русской, значит самой интересной жизни - и вдруг... - Она уснула, читая мой роман!?! - прошептал Зинзага. - Какое неуважение к изданию графа Барабанта-Алимонда и к трудам Альфонсо Зинзаги, давшего ей славное имя Зинзаги! - Женщина! - гаркнул Зинзага во все свое португальское горло и стукнул кулаком о край кушетки. Амаранта глубоко вздохнула, открыла свои черные глаза и улыбнулась. - Это ты, Альфонсо? - сказала она, протягивая руки. - Да, это я!.. Ты спишь? Ты... спишь?.. - забормотал Альфонсо, садясь на дрябло-хилый стул. - Что ты делала перед тем, как уснула? - Ходила к матери просить денег. - А потом? - Читала твой роман. - И уснула? Говори! И уснула? - И уснула... Ну, чего сердишься, Альфонсо? - Я не сержусь, но мне кажется оскорбительным, что ты так легкомысленно относишься к тому, что если еще и не дало, то даст мне славу! Ты уснула, потому что читала мой роман! Я так понимаю этот сон! - Полно, Альфонсо! Твой роман я читала с большим наслаждением... Я приковалась к твоему роману. Я... я... Меня особенно поразила сцена, где молодой писатель, Альфонсо Зензега, застреливается из пистолета... - Эта сцена не из этого романа, а из "Тысячи огней"! - Да? Так какая же сцена поразила меня в этом романе? Ах, да... Я плакала на том месте, где русский маркиз Иван Ивановитш бросается из ее окна в реку... реку... Волгу. - Ааааа... Гм! - И утопает, благословляя виконтессу Ксению Петровну... Я была поражена... - Почему же ты уснула, если была поражена? - Мне так хотелось спать! Я ведь всю ночь прошлую не спала. Всю ночь напролет ты был так мил, что читал мне свой новый, хороший роман, а удовольствие слушать тебя я не могла променять на сон... - Аааа... Гм... Понимаю! Дай мне есть! - А разве ты еще не обедал? - Нет. - Ты же, уходя утром, сказал мне, что будешь сегодня обедать у редактора "Лиссабонских губернских ведомостей"? - Да, я полагал, что мое стихотворение будет помещено в этих "Ведомостях", чтобы черт их взял! - Неужели же не помещено? - Нет... - Это несчастие! С тех пор, как я стала твоей, я всей душой ненавижу редакторов! И ты голоден? - Голоден. - Бедняжка Альфонсо! И денег у тебя нет? - Гм... Что за вопрос?! Ничего нет поесть? - Нет, мой друг! Мать меня только покормила, а денег мне не дала. - Гм... Стул затрещал. Зинзага поднялся и зашагал... Пошагав немного и подумав,он почувствовал сильнейшее желание во что бы то ни стало убедить себя в том,что голод есть малодушие, что человек создан для борьбы с природой, что не единым хлебом сыт будет человек, что тот не артист, кто не голоден, и т. д.,и, наверное, убедил бы себя, если бы, размышляя, не вспомнил, что рядом с ним, в 148 номере "Ядовитого лебедя", обитает художник-жанрист, итальянец, Франческо Бутронца, человек талантливый, кое-кому известный и, что так немаловажно под луной, обладающий уменьем, которого никогда не знал за собой Зинзага, - ежедневно обедать. - Пойду к нему! - решил Зинзага и отправился к соседу. Вошедши в 148 номер, Зинзага увидел сцену, которая привела его в восторг, как романиста, и ущемила за сердце, как голодного. Надежда пообедать в обществе Франческо Бутронца канула в воду, когда романист среди рамок, подрамников, безруких манекенов, мольбертов и стульев, увешанных полинялыми костюмами всех родов и веков, усмотрел своего друга, Франческо Бутронца... Франческо Бутронца, в шляпе a la Vandie и в костюме Петра Амьенского, стоял на табурете, неистово махал муштабелем и гремел. Он был более чем ужасен. Одна нога его стояла на табурете, другая на столе. Лицо его горело, глаза блестели, эспаньолка дрожала, волосы его стояли дыбом и каждую минуту, казалось, готовы были поднять его шляпу на воздух. В углу, прижавшись к статуе, изображающей безрукого, безносого, с большим угловатым отверстием на груди Аполлона, стояла жена горячего Франческо Бутронца,немочка Каролина, и с ужасом смотрела на лампу. Она была бледна и дрожала всем телом. - Варвары! - гремел Бутронца. - Вы не любите, а душите искусство, чтобы черт вас взял! И я мог жениться на тебе, немецкая холодная кровь?! И я мог, глупец, свободного, как ветер, человека, орла, серну, одним словом, артиста, привязать к этому куску льда, сотканному из предрассудков и мелочей... Diablo!!! {1} Ты - лед! Ты - деревянная, каменная говядина! Ты... ты дура!Плачь, несчастная, переваренная немецкая колбаса! Муж твой - артист, а не торгаш! Плачь, пивная бутылка! Это вы, Зинзага? Не уходите! Подождите! Я рад, что вы пришли... Посмотрите на эту женщину! Читать далее (полностью)
Marina: 9 историй о Фёдоре Шаляпине Малоизвестные случаи из жизни Фёдора Шаляпина: как будущего оперного певца не приняли в хор, про его падение на сцене во время дебюта и про просьбы к властям устраивать обыски в удобное для него время. Шаляпин начал свою артистическую карьеру с того, что пятнадцатилетним юношей обратился в дирекцию казанского театра с просьбой прослушать его и принять в хор. Но из-за мутации голоса он спел на прослушивании чрезвычайно плохо. Вместо Шаляпина в хористы приняли какого-то долговязого девятнадцатилетнего парня, с чудовищным «окающим» говором. Свое первое фиаско Шаляпин запомнил на всю жизнь, а долговязого конкурента надолго возненавидел. Много лет спустя в Нижнем Новгороде Шаляпин познакомился с Максимом Горьким и между прочим рассказал о своей первой певческой неудаче. Горький рассмеялся: — Дорогой Феденька, так это ж был я! Меня, правда, скоро выгнали из хора, потому что голоса у меня вообще не было никакого. *** Дебют Шаляпина на оперной сцене был весьма запоминающимся. Шаляпин в то время был главным статистом в театре. Ему поручили бессловесную роль кардинала, который должен был торжественно проследовать через всю сцену в сопровождении свиты. Перед первым в жизни выходом на сцену Шаляпин так волновался, что у него дрожали ноги и руки. Он долго объяснял бестолковым младшим статистам их обязанности, в тайне предвкушая, как ахнет зал от их величественного шествия. — Следуйте за мной и делайте все так же, как я! — приказал он свите и вышел на сцену. Но едва сделав шаг, Шаляпин в волнении наступил на край своей длинной красной мантии и рухнул прямо на пол! Сопровождавшая кардинала свита решила, что так и надо, и тоже упала! Главный статист героически пытался встать на ноги, выпутаться из широкой мантии — бесполезно. Барахтаясь в кардинальском облачении, он так и прополз на четвереньках через всю сцену! А за ним, также конвульсивно подрагивая, ползла свита... Публика хохотала до колик. Едва Федор Иванович оказался за кулисами, его схватил взбешенный режиссер и спустил с лестницы, дав будущему украшению русской сцены хорошего пинка под зад. *** У Шаляпина был секретарь и помощник Петр, который оберегал певца от назойливых журналистов и театральных критиков. Во время одной из поездок по Европе к певцу в гостиницу пришел известный музыкальный критик. Его встретил секретарь. — Федор Иванович сейчас занят, — сказал он. — На все ваши вопросы готов ответить я. — Каковы планы маэстро Шаляпина на ближайшее будущее? — поинтересовался музыкальный критик. — Мы едем в Милан, где будем петь в «Ла Скала», затем дадим в Лондоне концерт в честь английского короля, потом поедем в Париж... — Все правильно, Петр, — загремел из соседней комнаты голос Шаляпина. — Только не забудь взять меня с собой! *** Однажды Шаляпин вышел на оперную сцену. Оркестр выдал вступление, но... великий бас молчал. Растерянный дирижёр повторил вступление ещё раз. Шаляпин, так и не открыв рта, грустно обвел глазами зал, сокрушённо покачал головой и... ушел. В уборную к нему влетел взволнованный владелец оперы: — Фёдор Иванович, голубчик! Не губи! В зале аншлаг.... Ты же меня без ножа режешь!.. Певец исподлобья глянул на него и выдохнул: — Не могу сегодня, понимаешь. Тоска, брат... И безразлично добавил: — Убытки запиши на мой счёт... *** Однажды в пору революции Шаляпин пришел к своему другу художнику Коровину и сразу пожаловался: — Черт знает что такое! Меня обязали выступить сегодня перед конными матросами. Скажи мне, ради Бога, что такое конные матросы? — Не знаю, что такое конные матросы, — сумрачно отвечал Коровин, — но валить отсюда надо... *** Во время революции дом Шаляпина часто подвергался ночным обыскам. Искали «буржуйские ценности»: бриллианты и золото, но не брезговали и серебряными ложками и вилками. После одного из таких ночных налетов Шаляпин пожаловался Зиновьеву: — Я понимаю — революция... И, в сущности, я не против обысков, но нельзя ли обыскивать меня в удобное для меня время, с восьми до девятнадцати, например? *** Однажды к Шаляпину явился певец-любитель и довольно бесцеремонно попросил: — Федор Иванович, мне в аренду необходим ваш костюм, в котором вы пели Мефистофеля. Не беспокойтесь, я вам заплачу! Шаляпин встал в театральную позу, набрал в легкие воздуха и пропел: — Блохе кафтан?! Ха-ха-ха-ха!.. *** Однажды в Большом театре шла опера «Дон Карлос». Партию короля Филиппа пел Шаляпин, великого инквизитора — Василий Петров. Надо сказать, что Петров преклонялся перед гением Шаляпина, а Шаляпин, в свою очередь, высоко ценил голос и талант Петрова. Перед началом третьего действия Петров сказал Шаляпину: — А ведь я тебя сегодня перепою, Федя! — Нет, Вася, не перепоешь! — ответил Шаляпин. — Перепою! — Нет, не перепоешь! Начался акт. Петров, обладавший могучим голосом, завершил фразу громоподобным раскатом, который заглушил оркестр и заполнил весь театр — от партера до галерки. В какие-то доли секунды Шаляпин понял, что это перекрыть уже нельзя. И на слова великого инквизитора король Филипп неожиданно ответил... шепотом. Он прошептал свою реплику в абсолютной тишине, и от этих слов, гениально произнесенных Шаляпиным, в зале буквально повеяло зловещим холодом. Успех был полный, и овация продолжалась несколько минут. Когда закрылся занавес, Шаляпин шутливо подмигнул Петрову: — Вот так-то! А ты орешь во всю глотку!.. *** Среди артистов разгорелся спор о том, что такое искусство. Шаляпин, послушав, незаметно удалился в другую комнату. Потом внезапно распахнул дверь, стал на пороге смертельно бледный, со взъерошенными волосами, дрожащими губами, с полными ужаса глазами и закричал: — Пожар! Поднялась паника, крики... Но Шаляпин вдруг рассмеялся: — Теперь вам понятно, что такое искусство?.. *** Шаляпин всегда возмущался людьми, которые считают труд артиста легким. — Они напоминают мне, — говорил певец, — одного извозчика, который как-то вез меня по Москве: — А ты, барин, чем занимаешься? — спрашивает. — Да вот пою. — Я не про то. Я спрашиваю, чего работаешь? Петь — это мы все поем. И я пою, когда скучно станет. Я спрашиваю: ты чего делаешь?
Белочка: Александр Иванович Куприн. Соловей. На днях я рылся в бумажном мусоре, отыскивая какой-то неважный документ, и - вот - нашел эту фотографическую группу, которая лет уже девять как не попадалась мне на глаза, и я о пей забыл окончательно. Почему-то теперь, глядя на нее, я вздохнул так глубоко, так нежно и так грустно. Это было еще до великой войны, в первой половине мая. Я жил тогда в Северной Италии в маленьком курорте Сальцо-Маджиорэ. Теперь туда, по ценам, нет доступа людям даже очень богатым, а в то время в гостинице "Сперанца" ["Надежда" (от ит. speranza)] я платил восемь итальянских лир за милую светлую комнату и за все остальное, вплоть до вина, хотя вино пить было невозможно по причине его крепости, горечи и кислоты. Диковинное было это местечко Сальцо-Маджиорэ. Ехать в него нужно было из Милана на Борго-Сан-Донино, часа три по железной дороге, а оттуда верст шесть на лошадях. Как только на станции Борго-Сан-Домино вы садились в коляску и трогались, как уже ясно ощущали запах иода, который постепенно делался гуще и крепче. Это пахнут йодистые источники, которые здесь пропитали всю почву и носят славное наименование: Аква-Мадрэ, Вода-Мать. Потом к этому постоянному запаху так привыкаешь, что совсем не замечаешь его. "Материнская вода" употреблялась разнообразно: ее пили, из нее делали теплые ванны; в большой зале, насыщенной ее парами, пациенты могли писать, читать, пить кофе или просто лежать на лонгшезах, проходя в то же время курс лечения. Но особенно высокой репутацией пользовались в Сальцо-Маджиорэ йодистые ингаляции: вдыхание йодистой воды, обращенной пульверизаторами в воздушную пыль. Давно уже стало известным, что эти ингаляции творят истинные чудеса при горловых болезнях, при усталости горловых связок и при поражении дыхательных путей. Оттого-то Сальцо-Маджиорэ и был тем лечебным местом, куда на летнее время стекались все хоть мало-мальски известные певцы и певицы. Знаменитости непременно посещали его ежегодно. И у всех этих тенор ди грациа, тепор ди форца, баритоно ассолюто, бассо-профондо и бассо-нобиле, у всех сопрано лирических, драматических и колоратурных и у всех бархатных контральто был один неписаный, даже неуговоренный завет: все они в течение курортного времени не издавали ни одного звука; они избегали даже говорить громко, ограничиваясь слабым томным полушепотом. В пансионе "Сперанца" нас жило трое русских. Один из них, с которым я приехал из Петербурга, был синьор Джакомо Чирени, он же клоун Жакомино, артист, который так завидно был любим петербургской детворой, что в игрушечных магазинах называли рождественских плюшевых обезьянок не иначе как Жакоминками. Это дети так научили взрослых: "Мама, купи мне Жакоминку..." И это ли не подлинная, чистопробная слава? Другого русского мы уже застали в нашем пансионе. Он приехал за несколько дней перед нами. Это был Джиованни Страпула, когда-то солист в итальянской капелле Граменья, тот самый знаменитый Джиованни, чьими неаполитанскими канцонеттами восхищался весь Санкт-Петербург, несмотря на то что эти резвые прелестные песенки бывали порою совершенно неприличными. Он точно не имел возраста. Как петербургские старожилы, так и петербургские юнцы видели его всегда одним и тем же плешивым а морщинистым стариком, низеньким, крепким и веселым. И голос его - необыкновенно высокий блестяще-белый тенор - никогда не знал ни порчи, ни следов утомления; друзья в шутку не раз его спрашивали: "Правда ли, Джиованни, что вы пели еще в ватиканской капелле папы Сикста Пятого?" И он неизменно отвечал: "Ти все вриошь, бабушка (он величал бабушками одинаково: мужчин и женщин, старых и молодых). Ти вриошь. Я бил два раза жената". И как же мне не называть этих двух милых итальянцев русскими, если они и до сих пор спрашивают меня в письмах или при встречах: - Синьор Алессандро, когда же ми вернуль домой, на наша Россия? Ах, было, было в душе нашей варварской, нашей отсталой, нашей некультурной, нашей старорежимной родины какое-то могучее очарование, которое пленяло и акклиматизировало души коренных иностранцев, чему доказательство - многие сотни известных имен и тысячи неизвестных. Мы жили в нашей "Надежде" очень дешево, дружно, беззаботно, весело. Они играли азартно в "окопу", пели, бренчали на гитарах. Я учился итальянскому языку, переводя Стеккети и Кардуччи с помощью словаря. Итальянцы в ту пору были чрезвычайно общительны и легки на знакомство, и вскоре нашу столовую все чаще и чаще начали посещать друзья моих русских итальянцев, преимущественно из оперного мира. Промелькнул метеором, по дороге в Америку, необыкновенно толстый, по очаровательный Карузо, два или три раза пообедал с нами добрый, ласковый Джиральдони: вот уж к кому было бы удачно применено пушкинское словечко "из русских распрорусский". А потом как-то особенно прочно и надолго прижилась у нас прекрасная четверка: Ада Сари, Пинтуччио, Тито Руффо и кавалер Нанни - все первоклассные певцы с громкими именами, такие великолепные и недосягаемые на сцепе, в атласных и бархатных костюмах, с латами, коронами, перьями, брильянтами и жемчужными ожерельями; такие простые, наивные, добродушные, доверчивые ребята в обыкновенной, будничной жизни. Меню наших обедов были несложны; все традиционные итальянские блюда: минестра, макарони, равиоли, иногда жесткий кусок мяса, жаренного на деревянном масле, с неизбежным салатом "финоки", лечебно пахнущим ипепекуаной. Мы, "русские", считали себя как бы хозяевами и потому старались по возможности разнообразить стол, покупая кое-когда фрукты, пирожное или бутылку кианти. В этих наших хозяйственных хлопотах ревностно и бескорыстно помогали нам два наших соседа по гостинице, торговавшие оптом: один марсалой, другой вермутом. Мы с Жакомино так и называли их: папа Вермут и папа Марсала. Джиованни, конечно, называл их бабушками. Марсала и вермут подавались всегда на стол в изобилии... Виноторговцы были страстными меломанами. Никогда мне не забыть одного удивительного дня. Мы пообедали в нашей обычной табльдотной компании. Обед окончился поздно. После десерта многие разошлись. Остались только семь человек: трое нас, русских, и четверо итальянских певцов. Настал задумчивый тихий час. Смуглел и зеленел воздух за открытым окном; темнели листья кустов. Мы не заметили, в какой момент вечерняя звезда серебряным светом засияла, задрожала на зеленом небе. Точно она повисла на тончайшей невидимой нити... Сразу нежно и властно полился волшебный аромат каприфолий. Первые летучие светляки зачертили свои золотые быстрые полукруги. Мы молчали, боясь нарушить очарование вечера. И вдруг в палисаднике, в кустах жасмина, в пяти шагах от пас, сначала осторожно, недоверчиво запел соловей. Конечно, он пел не так, как, например, поют наши курские соловьи, но, несомненно, чувствуя, что его внимательно слушают тонкие знатоки пения, он старался от всей своей маленькой души. Так он пел минут пять, потом закончил высоким, высоким чистым звуком и замолчал. Настала пауза. Среди тишины раздался голос Джиованни: - Какой тон? И сразу все четыре большие певчие птицы всполошились: - До... до-диез... Си... до-диез... До... Ада Сари побежала к пианино и часто застучала по одной клавише: - Я же говорила вам, что чистое до! Но - баритон и кавалер - Нанни авторитетно сказал: - Инструмент не темперирован. Соловей взял четверть тона, Это ни до, ни до-диез, а среднее между ними. Зажглось электричество, и мгновенно погасла сказка. Но, однако, вот что случилось. Бывает так, что несчастный привычный пьяница, по зароку или по приказу врачей, бросит совсем пить вино и долго, мужественно держит свое слово. Но как-то за обедом неосторожно дали ему сладкий пирожок с сабайоном, в котором была лишь одна капелька рома, и - вот загулял, завертелся подвижник, ударился во все тяжкие, и пошел насмарку его великий, тяжелый подвиг. Почти то же произошло на моих глазах с великими певцами. Они сразу оскоромились. Никто из них уже не жалел столь бережно своих голосовых связок. Тито Руффо с увлечением рассказывал о своих гастролях в Петербурге и Москве. Он изумительно имитировал пение Шаляпина, Тартакова и Леонида Яковлева: их тембры, их манеру давать голос, их своеобразные приемы, их жесты... Поздним вечером мы сидели на веранде лучшего кафе, пили "Лакрима-Кристи", болтали и хохотали. Наступала уже ночь, и все черное небо усеялось крупными южными звездами, когда мы (честное слово - и я в том числе) запели прекрасную народную песенку: "О прекрасная садовница". Вот она в приблизительном переводе: О прекрасная садовница, Мать всех цветов, Сделай мне букет Из всех трех красок: Зеленой и белой И красной, конечно. Да здравствует Италия и Свобода! E viva Italia e la Liberia! Надо сказать, что эта песенка была в то время революционной и, следовательно, запрещенной. Двое нарядных карабинеров (они всегда ходят по двое) подошли к нам, и старший сказал: - Синьора, и вы, синьоры. Вы поете прекрасно, но эту песню петь публично не полагается, а потому, ввиду позднего времени, я попрошу вас разойтись по домам, если не хотите, чтобы я переписал ваши имена... Мы разошлись, но еще долго, по несколько раз прощались, провожали друг друга, и снова прощались, и снова провожали, а за нами упорно и молча ходили нарядные карабинеры. Подняв руку кверху и потрясая ею, кричал прославленный баритон: - Пишите мне, друзья мои, пишите. Адрес простой: Roma, villa Tito Ruffo [Рим, вилла Тито Руффо (ит.)]. 1929 ; Куприн
Белочка: Актерские байки - это особый жанр розыгрыша и импровизации Театральные байки . Алла Покровская рассказывала, что Ефремов так заразил своих актеров любовью к системе Станиславского, что любые посиделки заканчивались дискуссиями именно на эту тему. Однажды на гастролях в Румынии артисты собрались после спектакля в одном из гостиничных номеров. Как водится, речь зашла о системе Станиславского. Калягин и Гафт заспорили о Системе, а Евгений Евстигнеев , наотмечавший окончание рабочего дня пуще всех, завалился на кровать и заснул. В конце концов Гафт с Калягиным доспорились до того, что решили выяснить, кто лучше сыграет этюд на “Оценку факта”. Фабулу придумали такую: у кабинки общественного туалета человек ждет своей очереди. Ждет так долго, что не выдерживает, выламывает дверь и обнаруживает там повешенного. Не поленились, соорудили повешенного из подушки и поместили его в стенной шкаф. Один сыграл неподдельный ужас и бросился с криком за помощью, другой, представив возможные неприятности, тихонько слинял, пока никто не увидел... Оба сыграли классно. “Судьи” в затруднении. Тогда решают разбудить Евстигнеева и посмотреть, что придумает он. Растолкали, уговорили, объяснили ситуацию... Евстигнеев пошел к шкафу. Уже через секунду весь номер гоготал, видя как тот приседает, припрыгивает перед дверцей стенного шкафа, стискивая колени, сначала деликатно постукивает в дверь “туалета”, потом просто барабанит. Наконец, доведенный до полного отчаяния, он рвет на себя дверь, видит “повешенного”, ни секунды не сомневаясь, хватает его, сдирает вместе с веревкой, выкидывает вон, и заскочив в туалет, с диким воплем счастья делает свое нехитрое дело, даже не закрыв дверь! Громовой хохот, крики “браво”, и единогласно присужденная Евстигнееву победа. Артист раскланялся и рухнул досыпать. -------------------------- ПЕРЕИГРАЛ Однажды Евгений Евстигнеев сидел в буфете с Виктором Павловым за рюмкой коньяка. - Ты знаешь, - сказал Павлов, - лет пять назад я так сыграл одну драматическую роль, что рыдала вся съемочная группа. Всю площадку слезами залили, удержаться не могли... - Это что! - перебил Евстигнеев. - Я как-то раз так здорово сыграл мертвеца, что меня едва не похоронили... ОГОВОРКА Однажды во время официозного спектакля "Большевики", в котором Евстигнеев играл роль Луначарского, случился смешной казус. По сценарию Луначарский должен был выйти из комнаты, где лежал раненый Ленин, и произнести такую фразу: "У Ленина лоб желтый..." Евстигнеев выходит на сцену и на весь театр произносит: - У Ленина жоп желтый! Гробовая тишина, после чего артисты расползаются по сцене, содрогаясь от хохота. Зрители, схватившись за животы, корчатся в креслах. Никаких административных мер принято не было. Политические начальники предпочли "не заметить" оговорки. КОММУНАЛЬНЫЕ ПЛАТЕЖИ Иногда забавные казусы с актерами случаются из ничего. Артист забыл слова или споткнулся, случилась какая-то мелкая заминка. Можно продолжать играть дальше, но можно и развивать тему. Нечто подобное произошло однажды между Олегом Ефремовым и Евгением Евстигнеевым. Ефремов играл царя Николая I и в одной из серьезных сцен должен был произнести такую фразу: "Я в ответе за всё и за всех!" Но Ефремов задумался, сбился и получилось у него так: - Я в ответе за всё и за свет! Евгений Евстигнеев, который участвовал в этой сцене и должен был отвечать какой-то приличествующей случаю фразой, на миг задумался, а потом продолжил, развивая тему: - И за газ, и за воду, Ваше Величество?.. НЕ РАСТЕРЯЛСЯ Олег Табаков всегда замечательно разыгрывал и подначивал друзей и коллег. Единственным человеком, который ни разу не попался на хитрости Табакова, был Евгений Евстигнеев. Он умел вовремя обнаружить подвох и избежать подначек. Все-таки и он однажды попался, но гениально вывернулся и даже остался в выигрыше. Шли съемки фильма «Продолжение легенды» про большевиков, в котором Евстигнеев играл старого большевика, а Табаков — юного романтика. Они должны были познакомиться и пожать друг другу руки. И вот Табаков незаметно набрал в ладонь липкого вазелина и пожал рабочую руку Евстигнеева. Все, кто знал о готовящейся провокации, особенно внимательно наблюдали за Евстигнеевым. Евстигнеев же не только сумел остаться бесстрастным, но и начал блестящую импровизацию. Как бы от избытка чувств он вскинул измазанную вазелином ладонь и начал ласково гладить Табакова по волосам и щекам... КАК ВСЕ По рассказам друзей, единственным профессиональным недостатком актера было то, что ему всегда с трудом давалось запоминание текста. Однажды Евстигнеев должен был появиться на сцене в ключевом, поворотном моменте спектакля, и его реплика была настолько важной, что без нее дальнейшее действие не могло развиваться. Евгений Александрович вышел, замер на сцене и внезапно замолчал, припоминая слова. Слова не вспоминались. Ничуть не смутившись, Евстигнеев повернулся к стоявшим на заднем плане актерам и со своей неповторимой интонацией произнес: "Что же вы молчите?" Несмотря на нервное напряжение, среди актеров послышался смех, а половина из них потихоньку скрылась за кулисами. Евстигнеев медленно прошелся по сцене, как бы о чем-то размышляя, повернулся к тем, кто остался, и снова спросил: "Вы, что же, так и будете молчать?" Партнеры по спектаклю, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, не придумав ничего лучшего, оставили Евстигнеева одного. Он еще раз задумчиво прошелся по сцене. Потом произнес: "Ну раз все ушли, то и я уйду!" И ушел за кулисы. ИСТОЧНИК
Tamara: К стати об Евстигнееве:
Marina: СТАВКА ДЕДА МОРОЗА АВТОРСКАЯ КОЛОНКА АЛЕКСАНДРА ШИРВИНДТА В «ТЕАТРАЛЕ» Пора отдохнуть от новогоднего отдыха и спокойно взглянуть на актерскую братию в постканикулярный период. В какое вольготное и сытное время мы сегодня живем! Раньше артисты даже в самых радужных снах не могли себе представить, что такое новогодние «киркоротивы». «Елочная кампания» — золотая жила голодных артистов средней руки. С 30 декабря по 12 января действие разворачивалось на всех «площадках», отдаленно напоминающих сценические, начиная с депо «Москва сор-ти-ро-воч-ная», где среди гнилых шпал и ржавых костылей прыгали испуганные, замерзшие зайцы, до Кремлевского Дворца съездов, где народный Дед Мороз, чуть-чуть отдающий дорогим коньячком, мирно беседовал со Змеем Горынычем в перерывах между представлениями. Почти в каждом московском театре были свои стойкие елочные бригады. В «Ленкоме», например, где я начинал свой творческий путь, такой бригадой руководил милейший, интеллигентнейший завтруппой театра Арсений Барский. Он сам был не чужд драматургии, и из-под его пера вышли «Зайка-зазнайка», «Гусак — не дурак», «Мишкина школа» и многие другие новогодние нетленки. Так как новые дети всё время откуда-то появляются — нет, появляются они всё оттуда же, просто всякий раз свежие — так что сочинять новые елочные шедевры не обязательно. Для них и старые всегда — премьера. Бригады артистов никогда не менялись. В «Ленкоме» бессменным Дедом Морозом работал обаятельнейший Аркадий Вовси. Под бородой и красным гуммозным носом была незаметна его не стопроцентная дедморозовская национальность. Хуже обстояло дело со Снегурочкой. Ее многие десятилетия играла милейшая Козловская. А так как интернетом еще и не пахло, то определить, в каком веке Снегурочка родилась, было практически невозможно. И вот однажды Дед Мороз, ведя за руку внучку, игриво спросил у ребят: — Ну, кого я вам привел? Дети в едином порыве закричали: — Бабу Ягу! Арсений Барский вынужден был внедриться в «классику» и изменить сцену. Теперь Дед Мороз выходил с внучкой и сурово предупреждал: — Дети, встречайте! Это моя внучка Снегурочка! И дети в испуге встречали. Четыре елки в день... Добежать, успеть нахлобучить несвежую волчью шкуру и с доброжелательным оскалом выйти к детям. Полторы ставки за елку, а если Дед Мороз вместе со Снегурочкой, — то иногда и две ставки. Теперь небольшой ликбез про ставки для нынешнего, в общем-то зажравшегося актерского поколения. Ставки! Театральный актер кроме зарплаты на «производстве» всегда меч-тал заработать в кино и на эстраде, где имел свою незыблемую тарификационную ставку. Тарификация — это не рыночная экономика — из кармана в карман, а стройная госсистема персонального присвоения вознаграждения. Сетка: 7 рублей, 9.50, 11.50, 13.50, 21 и заоблачные 25. А еще надбавки за мастерство — 25%, 50%, 75% и космические 100%. Кроме того, артисту присваивалась возможность выходить на эстраду отдельным номером, иметь одно отделение или целый сольный концерт. Чтобы дорасти до 100% мастерства при 25-рублевой ставке с правом на сольный концерт, нужно было прожить три жизни или родиться Аркадием Райкиным. В кино была иная тарификация: 10, 20, 30, 40 рублей за съемочный день. Еще существовала отдельная надбавка под названием «вождевые». Так что если Смоктуновский за Гамлета получал 40 рублей, то случайный артист, отдаленно смахивающий на необходимого вождя, — 60. Самое страшное новогоднее время — это 11 и 12 января — конец «елочной кампании». Колонный зал Дома союзов — самая престижная елка в стране. Самый престижный Дед Мороз родины — артист Бубнов. Сороковая елка в последний день каникул, опаздывает Снегурочка. Испуганный Бубнов что-то рычит под елкой. Из-за кулис ему шипят: — Займи чем-нибудь детей, она на подходе! — Чем я их, гадов, займу?! — шипит в ответ Дедушка Мороз. — Загадай им какую-нибудь загадку! — Дети! — кричит Мороз. — Я получаю за каждую елку три ставки. Ставка у меня — 13.50. Три елки в день — сколько я имею в день? — Сорок пятьдесят! — моментально орут смышленые дети. То есть 40 рублей 50 копеек. — Ага, сейчас! — злорадно парирует дедушка. — А налоги?! На этой радостной ноте выбегает запыхавшаяся Снегурочка. Источник: http://www.teatral-online.ru/news/16081
Белочка: РЕКОМЕНДАЦИЯ В 1915 году к директору одного из подмос-ковных театров явилась молодая девица весьма неординарной наружности с рекомендательным письмом. Письмо было подписано близким приятелем директора, московским антрепрене-ром Соколовским. «Дорогой Ванюша, — писал он, — посылаю тебе эту дамочку, чтобы только отвязаться от нее. Ты уж; сам как-нибудь дели-катно, намеком, в скобках, объясни ей, что де-лать ей на сцене нечего, что никаких перспек-тив у нее нет. Мне самому, право же, сделать это неудобно по ряду причин, так что ты, дру-жок, как-нибудь отговори ее от актерской карье-ры — так будет лучше и для нее, и для театра. Это совершенная бездарь, все роли она играет абсолютно одинаково, фамилия ее Раневская...» К счастью, директор театра не послушался совета Соколовского. ПРОСТАТИТ Кто-то из актёров звонит Фаине РАНЕВСКОЙ, справится о здоровье. - Дорогой мой, - жалуется она, - такой кошмар! Голова болит, зубы ни к чёрту, сердце жмёт, кашляю ужасно. Печень, почки, желудок - всё ноет! Суставы ломит, еле хожу... Слава Богу, что я не мужчина, а то была бы ещё предстательная железа! ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ В переполненном автобусе, развозившем артистов, после спектакля, раздался неприличный звук. Раневская наклонилась к уху соседа и шепотом, но так чтобы все слышали, выдала: - Чувствуете, голубчик? У кого-то открылось второе дыхание! ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ {купить VHS} Однажды Раневскую спросили, была ли она когда-нибудь влюблена, и актриса рассказала забавную и грустную историю. Лет в девятнад-цать, поступив в труппу какого-то провинциаль-ного театра, она влюбилась в первого героя-любовника. Конечно же, он был настоящим красавцем, как и положено актеру, играющему такие роли. «Я же была настоящей уродиной, даже в молодые годы,— призналась Фаина Ге-оргиевна. — Ходила за ним как тень, пялилась, словом, влюбилась как кошка... Он как бы и не замечал ничего, но вот как-то раз неожиданно подходит ко мне и говорит: — Дорогая, вы ведь неподалеку комнатку снимаете? Верно? — Верно... — Ждите меня сегодня вечером, • часиков около семи, я к вам загляну... Я, конечно, немедленно отпросилась домой, накупила вина и еды, принарядилась, напудри-лась, сижу и жду... Час жду, другой... Наконец, часов около десяти, является пьяный, рас-трепанный, в обнимку с какой-то крашеной стервой. — Дорогая, — говорит, — погуляйте где-ни-будь часок... Вот это была моя первая и последняя любовь». продолжение следует... click here
полная версия страницы