Форум » Роли в других театрах » О премьерном спектакле "Дни Турбиных" » Ответить
О премьерном спектакле "Дни Турбиных"
Len Andana: Marina пишет: Посмотрела я запись премьеры спектакля "Дни Турбиных". Какой чудесный был спектакль, сыгран с энтузиазмом, в зале все время живая реакция, то смех, то напряженная тишина. Состав актеров уже не повториться, наверное, никогда. Дело в том, что Алексея Турбина играл Константин Воробьев, а Тальберга играл Сергей Барковский. Скажу честно, я Алексея Турбина воспринимаю только в исполнении Барковского, в крайнем случае - Андрея Мягкова. Алексей Константина Воробьева держится как-то в тени, видно, что он сам растерян и расстроен событиями гражданской войны. За столом он воспринимается на равных с другими членами семьи. У Барковского же Алексей явный лидер, к нему все прислушиваются, он рассудителен, умен, благороден, всегда контролирует ситуацию, его слово для всех - закон. За столом он явно главный, признанный глава семьи, внимание невольно фокусируется на нем, все, что он скажет - весомо. Поэтому его гибель лишает семью устойчивости, опоры, которую он давал Николке и Елене. Удивительно, как без всякого грима, только надев очки, Барковский превращался в Тальберга, практически антипода Алексея Турбина, с помощью актерского перевоплощения. Но его Тальберг совсем другой, чем у Петра Журавлева, у которого он холодный, эгоистичный, малодушный. У Барковского Тальберг какой-то мягкий, довольно милый, любит по-своему Елену, но просто трусливый человек, спасающий любым способом свою жизнь и равнодушный к жизни других людей. Когда он возвращается за Еленой, то веришь, что он ее любит и даже где-то его жаль, что с ним так обходятся. Человек думает, что вернулся к семейному очагу, а его безжалостно выгоняют вон, причем он-то такой-же как и прежде, но раньше-то его принимали в свою семью, а теперь - нет. Как же хорош Евгений Дятлов в роли Шервинского! Молодой, красивый, безумно влюбленный, он так и брызжет энергией, радостью жизни после того, как убеждается во взаимности своей любви к Елене. Кругом ужасы войны, смерть, опасность, а у него самое лучшее время жизни - он влюблен и любим. Это первый прогон спектакля, тут еще нет места ни приколам, ни шуткам не по сюжету, все наслаждаются самим спектаклем. В конце записи мелькает смеющееся лицо Семена Яковлевича Спивака, он как и остальные зрители с упоением следит за развитием событий. Единственный непредвиденный момент, по-моему, когда Шервинский встречается с Лариосиком в заячьей шапочке и тот пытается снять ее, а завязки не развязываются, тогда Шервинский очень трогательно ему их развязывает. Екатерина Унтилова тоже прекрасно выглядит и играет. Для меня она лучшая Елена Тальберг, ни Наталья Рогожкина, ни, тем более, Валентина Титова ее не превзошли. В общем, смотрела запись и наслаждалась, причем во второй раз смотрела еще с большим удовольствием, чем в первый. Что же это за удивительный спектакль такой, который чем больше смотришь, тем больше он нравится?
Ответов - 1
Marina: "ДНИ ТУРБИНЫХ" НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ Долгожданная премьера спектакля состоялась в начале 2000 года. Обещанного, говорят, три года ждут. Так примерно и обстояло дело со спиваковским спектаклем. Разные тому были причины, в том числе - и актерские блуждания по другим театрам. Но вот собрались-таки главные "сюжеты", подтянулись, сосредоточились - и вышли на сцену. И тут их... не все узнали. Камертон этого спектакля - Алексей Турбин. В исполнении Константина Воробьева он действительно не "военная косточка". И мундир сидит мешковато, и выправка не та. Вид у артиллерийского полковника довольно штатский, скорее, в нем угадывается доктор Турбин из романа "Белая гвардия". Но вот душа у него - истинно турбинская. Нежная и мужественная. Здесь Спивак - парадоксалист. Ну, казалось бы, что можно найти симпатичного в Тальберге, муже Елены, этой крысе, бежавшей с корабля? Артист Сергей Барковский и не настаивает на том, чтобы его герою симпатизировали: он сухо педантичен и мелочен во всем. Деловито собирает вещи, ежеминутно поглядывая на часы, и, не пропуская случая перекусить на ходу, нудным голосом учит уму-разуму жену. И торопливо уходит, не прощенный Еленой и нами. Но вот второе его появление и второй уход осмысливаются театром иначе. Явно оголодавший (как припал к столу с закусками!), только теперь оценивший тепло дома и красоту жены (как жадно целует ее), он вышвырнут, словно ненужный предмет, железной рукой Мышлаевского. В комнате за кремовыми шторами ему места нет, и, подобрав вещички, он тихо присел на стул у порога, а музыка нашептывает об одиночестве маленькой, но все-таки человеческой души. Неожиданно становится его жаль - это работает типично спиваковская пауза. А жестокой кроваво сочной картины в штабе Петлюры в спектакле вообще нет. Не вписалась в концепцию. О приходе в город Петлюры, как страшной разгульной стихии, заявляет разудалая хоровая песня с присвистом и гиканьем... Знак - мазок маслом по акварели. На этом спектакле в зале часто смеются - добрым, светлым смехом. Смеются, глядя на Шервинского - Евгения Дятлова, восхитительно самоуверенного и детски непосредственного в своем романтизированном фанфаронстве. Радость жизни переполняет его, черкеска с газырями так ладно сидит на молодом сильном теле, оно просит движения - даже свое объяснение в любви Шервинский полупротанцовывает с Еленой. Добившись признания во взаимности, победительно счастливый, он ловит ртом снежинки, пробегая по улице к гетманскому штабу, и эти белые звездочки, крутящиеся в луче фонаря, - единственная поэтическая деталь, которую позволяют себе режиссер и художник в аскетическом зримом облике спектакля. Тему мужского рыцарства режиссер не раз обыгрывает комедийно. Здесь все по-рыцарски относятся к Елене, оберегая ее покой, храня от лишних волнений. Поэтому и разыгрывают для нее маленькие спектакли. Алексей, только что отказавшийся подать руку Тальбергу, показно приветливо прощается с ним на глазах у Елены (а тот подленько пользуется ситуацией). Задравшиеся было между собой офицеры демонстрируют ей братскую дружбу со взаимными объятиями - в зале весело смеются. Каждый персонаж вносит в атмосферу спектакля свою ноту. Радостному напору Шервинского в контраст - сдержанность Елены - Е. Унтиловой. Пожалуй, нет в ней того шарма Елены "ясной", в которую неизбежно влюбляются все мужчины вокруг, нет этакого вечно женственного "черт побери!", рядом с которым и легко, и весело, и голова кружится. Наиболее убедительна она во втором акте, в трауре по Алексею - тихо сосредоточенная, самоуглубленная - верится, что теперь, после гибели старшего брата, она, умудренная сердцем, станет для окружающих духовным прибежищем и нравственной опорой... Полностью статья здесь: http://theatre.spb.ru/seasons/2_2_2000/2_seasons/7.htm
полная версия страницы